Нет. Отец не ответил, но в его глазах читалось именно это. Нет.
- Ты можешь уходить, - отвернувшись, произнес он, наконец. - Я обещал Кейт, что она будет жить вечно...
- Она мертва.
- Ты знаешь, что и оттуда возвращаются.
- И ты хочешь, чтобы она была чудовищем вроде меня?
Он не ответил. Рука отца поползла в карман пиджака, скорее всего - сжать медальон. Эндрю следил за этим движением, чувствуя, как собственные его пальцы шарят по карманам брюк. Носовой платок, пропитанный приторным одеколоном, пара монет, складной нож... Пальцы сжались, глаза заволокло пеленой, в голове гудело - прерывисто, тягуче. Перекошенное лицо отца, кровавые брызги, хрипы - всё, что задержалось в памяти, пока Эндрю вытирал лезвие об рукав. Спрятав оружие во внутренний карман пиджака, он незряче окинул лабораторию взглядом и поспешил к двери...
«Это еще не всё, надо потерпеть еще немного...» - отстукивало в голове, вторя отзвуку деревянных подошв. Поворот, еще один - и в пустоте коридора, наконец-то, появилась заветная дверь с лупоглазым стражем у порога.
- Господин Норвад отдыхает, - пискнул механический слуга, не давая подойти к двери и сверля Эндрю злобными глазками.
- Дело не требует отлагательств, - проговорил он, разглядывая обрамленные слоновой костью портреты.
Механический слуга застыл на пару минут, оглашая коридор размеренным щелканьем, а потом, крутанувшись на заменявших ноги колесиках, направился к двери. Проследив, как мазутный след тянется за ним в кабинет господина Норварда, Эндрю запустил руку во внутренний карман и отвернулся к окну.
Глава 46
Глава 46
Виктория не ждала гостей так рано. Фредди с Освальдом, наверняка, отправились на общую кухню - за слипшейся кашей и хлебом. Вызывавший у нее только страх сторож взялся повсюду таскать мальчишку с собой. Хотя, это даже было на руку - никто не путался под ногами, не протирал окна глазами до дыр. Да и Освальд стал пореже терзать ее своим присутствием. Генри же приходил не раньше обеда, правда, далеко не каждый день. Хорошо, если заглядывал раз в неделю, но Виктория и этому была ужасно рада: бросалась ему на шею, не стесняясь свою охрану, утыкалась носом в пряно пахнущую шею и замирала, прислушиваясь к нутру. Что-то творилось с ней, но она не позволяла себе поддаться ложным надеждам, просто ловила каждую черточку любимого лица, впитывала слова и жесты Генри, чтобы потом сократить ожидание новой встречи воспоминаниями.
Правда, ничего особенного в этих воспоминаниях не было. Генри после того, как разделил с ней постель, стал сдержан, даже строг. Хмурил брови, смотрел всегда в сторону. Иногда казалось, что он старается отодвинуться от нее. Виктория не понимала - почему? Неужели, поддавшись соблазну, она стала распутной женщиной в его глазах? От таких мыслей становилось обидно, сердце закипало злостью, но Виктория быстро успокаивалась, находя разумные и не очень оправдания. В конце концов, если бы он не любил, разве приходил бы к ней? Разве пекся бы об ее здравии и сытости? А ведь это первое, о чем он спрашивал у Освальда, топчась у порога.
А сегодня Генри влетел, не постучавшись - счастливый, взбудораженный, схватил ее за талию и закружил по комнате, отчего все поплыло перед глазами, а к горлу подступила дурнота.
- Свершилось! - тряся кулаками около своего лица, воскликнул он.
- Что? Что стряслось? - Виктория выбилась из его рук, привалилась к стене, часто дыша.
- Король умер! Представляешь, - переходя на хохот, тараторил Генри. - Кто-то из механических слуг свернул ему шею!
- Да кто? О чем ты? - Виктория замерла. Неизвестно откуда выпрыгнувший страх подступил к горлу, сжал его ледяным кольцом.
- Норвард Винздор, - уже спокойнее ответил он, опускаясь на стул. - Ты не рада?
Виктория пожала плечами, прислушиваясь к себе. Нет. Смерть Норварда не заполнила душу ничем, кроме жалости. Все-таки он был ей братом, пусть только по отцовской крови. И потом - когда она хотела убить его или Джейкоба? Еще ни разу в томивших не раз фантазиях о свержении братьев, Виктория не доходила до крови.
- Что с тобой, тебе плохо? - Генри вскочил со стула, подхватил ее под локоть и усадил на постель.
- Немного... Наверное, не хватает свежего воздуха, - проговорила она тихо.
Генри нахмурился, почесал налипшую на щеки щетину. В какой-то момент показалось - он видит Викторию насквозь со всеми ее переживаниями.