Нота торжественности, отливавшая в голосе слуги, перепала к Джейкобу, завертелась на языке пламенной речью. Докучавший прислужник брата, да и сам Норвард, растворились в блаженном ожидании. Еще немного - и он увидит свой народ, оботрет слезы, прозирая и сирость и нищету, распрострет руки, суля сытость и благоденствие Англии.
- Боже, благослови Англию, - прошептал, замирая сердцем. Да, именно так он начнет свою речь! Свое правление! Подданные еще будут передавать этот день из уст в уста, благословляя короля-реформатора!
Внутренне ликуя, Джейкоб поспешил прочь из шатра...
Виктория не сказала бы, что дорога до площади далась ей легко. Тряска в кэбе по уложенной булыжником мостовой, запах подгнившей рыбы, доносившийся с порта - все это вынуждало зажимать рот и нос, лишь бы сдержать очередной приступ тошноты. Получалось далеко не всегда, и тогда Виктория просила кучера остановить лошадей и обессилено припадала к стенам домов и оградам, извергая нутро самым постыдным образом - себе под ноги. Хорошо - никто не обращал на нее внимания. Казалось, горожане вообще не замечали друг друга. Только сталкиваясь лоб в лоб или выскакивая из-под колес экипажа, они смачно матерились, распихиваясь локтями, и спешили дальше.
Наконец, мучительное путешествие закончилось - впереди замаячили белые флаги и невесть откуда взявшиеся в конце февраля свежие цветы, развешанные по уличным фонарям. Еще не дойдя до края толпы, Виктория нашарила взглядом сгорбленную фигурку Джейкоба, выступавшую на постаменте. Он простер руки и что-то заговорил, но слов не было слышно - только нарастающий гул в передних рядах и перекличку - в задних. Косматые лица в потрепанных ватниках и куртках озирались, приветливо кивая Генри и сопровождавшим его Освальду и Фредди, застывали взглядами на Виктории. Она не сразу различила, что на лицах этих людей вспыхивала надежда. Именно надежда и искреннее удивление - словно только что на их глазах Ангел Господень отворил камень от гроба Христова. В этот миг она позабыла про дурноту и поплыла мимо расступавшихся горожан, словно наполнившись эфиром. Чувство единения с народом, подкрепленное перенесенными тяготами и лишениями, которые этой полуодетой и полуголодной толпе приходилось терпеть ежедневно - всё это наполнило душу восторгом. Виктория не заметила, как Генри придержал ее за руку, останавливая в самом сердце собравшегося народа.
- Королева виктория, - зашуршали сотни голосов, волной пробираясь к рядам аристократов. И те завертели головами, словно можно было без труда разглядеть человека в гуще толпы. У Виктории перехватило дыхание, ладони вспотели, казалось - еще немного, и она упадет на липкий холодный камень площади.
- Чем не лучший момент, чтобы расправиться с монархией, - с придыханием послышался голос Генри у самого уха. - Смотри - сейчас он упивается властью, а через добрых полчаса будет лежать с пулей в сердце.
Если до этих слов Виктория пошла бы за ним куда угодно и всё стерпела, то сейчас ее естество взбунтовалось. Но мягко - вспыхнуло желанием переубедить.
- Но зачем убивать? Мы не станем убивать, Генри, - зашептала она в ответ, обхватывая его за шею. - Генри... Я беременна... Это наш с тобой ребенок, слышишь? Я рожу наследника трона и стану королевой и тогда...
- Это хорошо, что ты сама призналась, - перебил он, плотнее прижимая ее к себе. Вот только объятия эти показались железные оковами, выдавили воздух из легких. Виктория беспомощно обвисла, чувствуя, как сознание покидает ее. - Я, конечно, тоже виноват - поддался соблазну, но теперь мне будет легче сделать это. Да и мои люди не пожалеют никого, когда узнают, что король Джейкоб убил тебя с ребенком под сердцем. - И добавил, словно заметил безмолвное «почему» в ее подергивающихся беспамятством глазах. - Прости, но я боролся со всей монархией, а не только с братьями Винздор...
Последние слова Виктория еле ухватила, обмякая в его руках. «Всё зря...» - вспыхнуло в мозгу уже на грани сознания, рука дернулась к животу - попрощаться с долгожданным и так нелепо загубленным малышом.
Но тут кто-то дернул ее в сторону, перекинул через плечо, давая возможность наблюдать, как Генри скукожился, хватаясь за окровавленную щеку. Только отдышавшись она узнала широкую спину Освальда, поискала глазами Фредди - но его нигде не было. Меж тем толпа всполошилась, заколыхалась, подалась вперед. «Долой горбуна Джейкоба! В Темзу проклятых Винздоров!» - раздалось над головами, унеслось в небеса, отзываясь вороньим карканьем. Еще немного - и воздух прорезали выстрелы, лязг, крики боли и злобы. Виктория обвисла на плече Освальда, уносившего ее только в одному ему известное место, и ловила себя на том, что и не хочет знать - куда. Внутри стало темно и пусто, словно кто-то задул душу...