Скорбела и одновременно оживала, зализывая разрушенные кварталы. Там, где еще недавно гнездились полусгнившие лачуги, суетились рабочие: разгребали руины, брезгливо кривя губы, весело смеялись, отпуская непристойные шуточки по поводу трухлявого белья, вытаскиваемого из-под завалов вместе с прочим мусором...
Алрой отвернулся от окна, откинул газету на сидение кэба - как ни странно, полицейские больше не кишели на улицах, тряся каждого прохожего. Да и таинственные бунтовщики больше не высовывали носов. Случайность? Вряд ли, а, впрочем, до погибших хозяев Неверти Алрою не было дела. Хотелось себя убедить, что и до прочих обитателей их дома - тоже. Но что-то помимо воли гнало его к обгоревшим развалинам.
«Мне-то без разницы, а вот Тони... Он точно захочет знать, была ли в сгоревшем доме Мари и что с ней стало», - единственное, что успокаивало надменный нрав.
Энтони покинул Лондон три дня назад, бурча под нос что-то вроде: «Я всё испортил! Она меня никогда не простит». Никаких объяснений он не дал, да и вообще вел себя сдержанно, даже замкнуто. Всё их прощание ограничилось крепким рукопожатием на пороге квартиры. Провожать друга до платформы дирижаблей Алрой не стал, в глубине души боясь, что слишком привязался к нему. Такими шагами недолго было опуститься до скупой мужской слезы.
С тех пор как в жизнь ворвался подзабытый дружище Джортан со своими сумбурными поступками, Алрой перестал узнавать себя. Будущее казалось четким - дела, новые капиталы, возможный брак с девицей не столь благородных кровей, зато с объемным приданым, покер, китайские квартальчики с опиумными кабинетами и ловкими узкоглазыми проститутками... Четким и до зубовного скрежета скучным. Но ураган-Энтони всё смел, притащил эту свою Мари и не оставил камня на камне от прежних радостей Алроя. Вот только сожалений по этому поводу не возникало.
Впервые за несколько лет, Алрой вдыхал помесь морозной свежести и уличной вони с наслаждением. Ощущение полета, свободы разливалось за грудиной от каждого вздоха, голова кружилась от проектов, которые в большинстве своем отзывались жаждой благотворить. Правда, дальше идиотской улыбки эти мечтания не заходили, но всё равно было приятно осознавать, что способен на большее, чем разорять и надувать таких же снобов, как сам.
Вид развалин дома Неверти стёр улыбку с лица. Правда, ни ужаса, ни жалости Алрой не ощутил - просто расслабленность отошла в сторону, как всегда, когда праздность сменялась делом. Расплатившись с кучером, он прошел мимо погнутых прутьев кованных ворот, и, не останавливаясь, направился к ступеням особняка.
Обломанные кусты аллеи, подтаявшие черные пятна на обледенелых дорожках, огибавшие тучную обрушенную коробку дома с пустыми окнами. Черные от копоти стены и ни намека на крышу - все выглядело как на фотографиях из газет. Даже цветом не отличалось - таких же грязно-серых тонов. Как оказалось, внутри здание тоже не отличалось яркостью - налет пыли и маслянистой копоти повсюду, хотя мебель, похоже, осталась на местах. Как и картины, золоченые подсвечники, посуда... Алрой шагал из комнаты в комнату и нигде не находил следов мародерства. Как и трупов. И если последнее недоумений не вызывало - наверняка, тела погибших утащили полицейские, то первое изрядно смущало. Если на дом напали бездомные и озлобленные нищетой люди - они в первую очередь тащили бы всё, что попадалось под руку.
Переступая через остатки крыши - обгоревшие балки и куски железа - Алрой отметил, что огонь, похоже, не так уж сильно попортил дом. Словно его облили пламенем впопыхах, а потом сбежали, не дожидаясь, когда обледеневшая крыша разойдется как следует. Но откуда тогда обожженные тела, усыпавшие на фотографиях двор и лужайку перед фронтоном? Всё было более, чем странно.
Исследовав первый этаж, Алрой двинулся на второй. После череды комнат, больше напоминающих отшельнические кельи, попалась похожая на кабинет с выломанной «с мясом» дверью - выкорчеванный замок валялся неподалеку. Тут тоже - ни намека на беспорядок, возню обезумевших от осады слуг, попытки спасти имущество. Похоже, хозяев и обитателей дома взяли без сопротивления. Но как такое возможно? Насколько Алрой знал - мистер Неверти хорошо платил прислуге и если кого и покупал - непременно подписывал вольную максимум через неделю. В высшем свете он даже прослыл этаким блаженным стариком. Что прекрасно легло на образ пораженного не то проказой, не то родовым проклятьем Альберта. А слуги умели быть благодарными, если с ними обращались, как с людьми. Значит, пусть не все, но человек десять попытались бы спасти хозяина...