А совсем рядом, пристально разглядывая ее саму, стоял неопрятного вида мужик. Именно мужик - небритый, чумазый, с сочившейся изо рта вонью и налитыми кровью глазами. Похожих Виктория видела только раз, когда случайно оказалась рядом с пабом - подобный персонаж, от которого невыносимо разило виски, вывалился тогда из дверей в совершенно непотребном виде.
- Они самые, - довольно потирая руки, ответил вчерашний благодетель. У Виктории внутри всё оборвалось - похоже, зря они доверились этому человеку! Скорее всего, он только что продал их этому высокому господину и... Рассудок отказывался представлять, что будет дальше. Беспомощно закрутив головой, она нашарила взглядом Мари - та сонно потирала глаза, вставая с ящиков, заменивших ей постель.
- Не слишком похожи на тех, кто нам подойдет, - досадливо пробормотал неприятный мужик, перестав их разглядывать. - Может, ну их?
- Погоди, Освальд, надо спросить, откуда они такие красивые выбрались, - смешок и голос джентльмена показались знакомыми. Виктория прищурилась, пытаясь получше его рассмотреть. Но прежде, чем глаза справились с дымкой, память любезно подтолкнула воспоминания: бал в честь коронации, свора лизоблюдов, обходящих стороной обреченную девчонку в маске, и он - друг детства, забытый, но такой неожиданно родной...
- Генри! - выкрикнула Виктория, сдерживая слезы. Рванула к нему, обхватила за шею, прижалась к груди. Он, похоже, не сразу узнал, кто так внезапно кинулся его обнимать - нелепо начал тереть глаза, даже слегка отстранился, но потом так же сильно сжал ее, сдавленно выдохнув.
- Вики?! Но как? - заговорил он, наконец, когда от крепких объятий закружилась голова и сдавило горло. - Я слышал - вас сожгли вчера ночью!..
Сказал, и сам же осекся, словно по-новому разглядывая их - чумазых, полуодетых, изорванных.
- Здесь вам делать нечего, - твердо проговорил Генри, продолжая обнимать Викторию одной рукой, а второй доставая из внутреннего кармана монеты. - Гарри, Николас - на вас раненная. - Один из них подхватил Нору на руки, второй стянул холщовый пиджак, прикрыл ее так, чтобы не было видно раны. Виктория сообразила, что сделали они это, защищая не от холода, а от любопытных глаз. - Остальные способны идти сами?
Мальчишки и Мари закивали, подходя ближе. Генри придирчиво окинул последнюю, Виктории стало неудобно, что девчонка в столь непотребном виде, но не снимать же с себя платье, чтобы одеть служанку?
- Жена-то у тебя есть? - отдавая пару шиллингов мужчине, приютившему беглецов, спросил Генри. Тот непонимающе заморгал, спрятал деньги за пазуху, после чего неуверенно замычал что-то вроде «а как же без бабы». - Принеси платье какое-нибудь - не вести же девчонку в исподнем.
Мужчина закивал и поспешил прочь. Вернулся он через пару минут с кульком в руках. Там нашлась простая юбка и длинная рубаха, к тому же пара шерстяных платков - не новых, судя по многочисленным дырам и свалявшемуся пуху.
- Это за труды и молчание, - сухо произнес Генри, протягивая ему еще пару монет и делая знак остальным, что пора трогаться в путь. - Надеюсь, ты сам понимаешь, что услышал лишнего этой ночью и можешь много за это пострадать?
Мужчина позеленел лицом и отчаянно закивал. Похоже, он и сам жалел, что проявил непростительную добродетель и приютил оборванцев. В любом случае жалеть его Виктория не собиралась - ей все еще казалось, что благодетель хотел их именно продать. Джентльмену, охочему до уличных девок, или разбойничьей шайке мятежников - какая разница.
Идя рядом с Генри, Виктория ощутила то же смущение, что и тогда на балу. Вот только и отголоски вчерашнего раскаяния еще не потухли. Она так и шагала неизвестно куда, разрываемая радостью и печалью. А где-то глубоко внутри росло и ширилось предчувствие, что всё будет хорошо.
Глава 36
Глава 36
Лондонские улицы стряхивали сонный туман. В воздухе засочились ароматы свежих булок, загомонили шустрые разносчики газет, расползлись протяжный скрип кэбов и стук молотка из ближайшей обувной мастерской. Под ногами хлюпала подтаявшая жижа, перебивая запах хлеба вонью выливаемых под ноги помоев. Виктория озябла и уже не могла ни о чем думать - только отсчитывать повороты и надеяться, что следующий окажется последним. Ей никогда не доводилось бывать на этих улицах, но по крестьянскому говорку местных и свойственной вчерашним земледельцам одежде догадалась, что они сейчас где-то на самой окраине столицы.