Когда же, наконец, Джозеф вошел в комнату, Алисия уже привела себя в порядок. Как бы то ни было - даже он не должен видеть, что равнодушие и злоба мужа не оставляют ее равнодушной.
- Вы меня ждали? - невозмутимо спросил Джозеф, ставя на столик около зеркала с пуфиком кувшин с теплой водой для умывания.
- Да, я...
- Госпожа, вы слишком неспокойны, - одернул дворецкий. - Сэр Лори уже смотрит исподлобья, на то, как вы вьетесь около меня. Вам стоило бы быть более осторожной.
Слова звучали буднично, монотонно. Алисия едва не закусила губу от досады - раб решил поучить ее жизни! Но вслух ничего не ответила, все-таки, в его словах было зерно правды. Выгонит Лори старика на улицу - и неизвестно, как обернется ее жизнь в этом доме.
- Я постараюсь, - выдавила она, наконец, заталкивая гордыню подальше. - Но я нашла способ избавиться сразу от двух куриц!
Джозеф внимательно слушал, опершись на столик. Похоже, ноги стали подводить дворецкого, но он крепился при хозяине, не позволяя присесть лишний раз.
- Когда теперь муж пойдет к ним?
- Не знаю, право... К новой, думаю, не скоро. Сейчас она в неприглядном виде, так что пока доктор не скажет, что она здорова, сэр Лори к ней не сунется, а вот ко второй... Не знаю. В любую минуту может пожелать.
- А когда доктор придет, ты будешь рядом? - спросила Алисия, жадно ловя ответ.
- Не так. Я буду провожать мистера Бердмана. Господин предпочитает отсиживаться в стороне, что надо - я ему передам.
- Отлично! Значит, ты сможешь оставить двери не запертыми!
И без того строгое выражение лица Джозефа окончательно окаменело.
- После такого меня выкинут со двора с переломанными ногами.
Об этом она и правда не подумала.
- А можно сделать так, чтобы вина свалилась на Оливера?
- Пока хозяин ему не доверяет, хотя... Я могу прикинуться больным, тут уж сэру Лори некуда будет деваться.
- Почему?
- Слишком привык делать темные делишки чужими руками, - без тени издевки ответил Джозеф. - Тогда и впрямь может выйти по-вашему, но это если хозяин куда-нибудь уедет сразу после визита врача, или если его кто-нибудь отвлечет на несколько часов.
- А что этот доктор? Он может заинтересовать моего мужа настолько, чтобы тот отвлекся на пару часов?
- Возможно... - дворецкий задумался. - Если приплатить, но услуги мистера Бердмана дороги, весьма дороги.
- Значит, решим так. Если всё пройдет гладко - получишь десять шиллингов.
- Могу я узнать - зачем вам отпертые двери этих несчастных? - последнее Джозеф выговорил с явным чувством.
- Пока не знаю, но если они и правда ненавидят моего муженька - мы найдем, о чем поговорить...
Глава 39
Глава 39
Отец - молодой, в новой кепке и клетчатой рубашке - сидел на краю постели, то улыбаясь, то хмуря брови. В руках - сверток лощеной бумаги. Мари не чувствовала запаха, но знала наверняка - там лежит что-то съестное. Дернулась, чтобы подняться, и не смогла. Тело стало чужим: руки не гнулись, голова, казалось, приросла к подушке, набитой опилками. Хотела крикнуть - не получилось, голос замёрз в горле, вываливаясь приглушенными хрипами. Тут же со скамьи около печки вскочила Молли - самая младшая сестренка, протянула ручку, жалостливо заглядывая в глаза.
Мари улыбнулась, радуясь, что хотя бы губы ее еще слушаются.
- Мама ушла, - грустно пролепетала Молли. Из темно-зеленых глазенок потекли слезы, срываясь на ситцевое платье темными пятнами.
«Откуда оно? - мелькнуло в голове. - У Аннет было похожее темно-синего цвета, когда нам было лет по семь, но до Молли оно не дотянуло, как мама не старалась его перешить... Мама!»
Мурашки побежали по спине, оставляя мокрые следы - Мари не видела, но четко осознала - мама лежит сейчас в часовне святого Патрика. Холодная, бледная с синевой, в гробу. Дома ее деть было некуда - не оставлять же гнить около печки. И потом - не всем отпрыскам Жорж Хьюлори рассказал о случившемся. Только старшим дочерям. Воспоминания о смерти матери всколыхнули, вывернули нутро. Вот только сон, а теперь она поняла, что это всего лишь грезы, не давал выплеснуть горечь слезами и причитаниями. Он словно впился в разум цепкими щупальцами, не давая вырваться, отнимая волю.
- Не бойся, - кладя ей руку на лоб, произнес отец и снова улыбнулся. - Я просто пришел помочь.
- Разве... - запнулась Мари, не решаясь даже во сне назвать его самоубийцей. Смолчала, проглотив вопрос о том, как папа выбрался из ада. Смотрела в его лицо и внутренне сжималась - как же она соскучилась по родным суровым или ласковым чертам! Как не хватало шлепков и теплой натруженной ладони на плече! - Почему только сейчас?