VIII. Говорят далее, что люди, состоя под управлением сатанаила, были управляемы им очень жестоко, что они были им губимы без всякой пощады, и что вследствие этого только немногие из них, и то с необоримыми трудностями, сделались достоянием Отца и поступили в разряд ангелов. Таковы, по их понятиям, лица, упоминаемые в исчислениях предков Спасителя, приводимых св. евангелистами Матфием и Лукою. Наконец, хотя и не скоро, думают они, спохватился всеблагой Отец, что он обманут лукавым: с одной стороны, ясна для него стала обида со стороны последнего, так как, несмотря на то, что при образовании человека, лучшая часть его дана была сатанаилу Отцом, который собственно один сделал для этой цели все существенное, а между тем получал только незначительную долю рода человеческого, – с другой же стороны, жаль ему стало и человеческой души, вдунутой в человека им самим, находящейся в самом бедственном положении и столь жестоко загнанной ее притеснителем. Вследствие будто того и другого Отец подвинулся к защите рода человеческого и на 5500 году отрыгнул из своего сердца Слово (λόγος), которое и есть Бог Сын, согласие с тем, как говорится в Писании: отрыгну сердце мое слово благо. Это Слово и Сын, утверждают они, есть архангел Михаил, ибо приводимое ими Писание говорит: именуется имя его великаго (μεγάλης) совета ангел, архангелом же он именуется как божественнейший из всех ангелов, Иисусом как исцеляющий (ἰώμενος) всякую болезнь и всякое расслабление, Христом же как помазанный (χρισθείς) плотию. Говорят, что архангел Михаил низшел с неба и проник незримою струею в утробу девы через правое ее ухо, что там облачился в плоть, имевшую, по виду своему, характер вещественный и похожую на тело человека, на деле же невещественную и боголепую, что он вышел потом из нее тем же путем, которым вошел, и притом так, что дева не знала ни о входе его, ни о выходе, но просто нашла его спеленанным в пещере; что он совершил потом все, требовавшееся условиями, которым подвержен человек, одаренный плотью, что делал все, о чем повествуется в Евангелиях и учил содержимому в них, но всегда по одному только виду (ἐν φαντασία), испытывал ощущения, свойственные человеку, что точно таким же образом был он распят, и умер, и потом воскрес, что последним этим действием он кончил принятую им на земле, казавшуюся действительностью, роль, что оставив после этого театр и сняв с себя сценическую маску, он схватил богоотступника, связал его толстою и тяжелою цепью и заключил в тартар, отняв в тоже время от имени его слог ил (τό ἠλ), который свойствен ангелам, ибо называвшегося до того времени сатанаилом, он оставил его при простом имени сатаны, что, исполнив наконец возложенное на него свыше служение, он снова восшел к Отцу и воссел одесную его на престоле, принадлежавшем свергнутому сатанаилу, что потом он вошел туда, откуда вышел, т. е. снова разрешился в Отце, в котором был в начале, оставаясь заключенным в его лоне.
Перейдем к обличению нелепостей, заключающихся в приведенных нами доселе баснях. Во-первых, не все, значащиеся в книге родства евангелистов Матфия и Луки, были богоугодные люди; напротив, за исключением немногих, остальные из них были люди неправедные, нечестивые и нарушители закона, что доказывают нам со всею ясностью святые книги, содержащие их жизнеописания. Отвергая подобные книги, Богумилы в замен их не могут указать и не укажут никогда на другие источники, из которых святые евангелисты почерпнули бы имена этих лиц. Каким же образом люди, которых жизнь не заслуживала даже земного существования, каким образом такие люди, взойдя на небо, могли вознаследовать места, с которых ниспали ангелы? Каким образом Знавший все прежде бытия всего, имевшего существование, мог спохватиться, хотя и не скоро, что он был обманут сатапаилом? Далее – пропустим то, что в малой степени оскорбляет истину, или, по крайней мере, ей не противоречат, и спросим: если на 5500 году Отец родил Слово свое Сына неким божественным и таинственным рождением, то на каком же основании апостол Иоанн вопиет: в начале бе Слово, и Слово бе у Бога, и Бог бе Слово? На каком основании тот же св. апостол говорит далее: все через Него произошло и без Него не произошло ни едино что произошло? На каком основании апостол Павел говорит, что Отец и века сотворил чрез Него? Следующие за сим черты необычайного сумасбродства разбираемой мною ереси не могут не привесть меня в содрогание, если только подумать об этом. Богумилы не краснеют говорить, что архангел Михаил был по природе своей богом и что он был вочеловечившимся Господом, содеявшим, кроме всего прочего, спасение людей. Если архангел Михаил есть существо сотворенное и раб Божий, как и все небесные власти, то каким же образом мог он быть Сыном Бога Отца и единосущным ему? Подобное верование было бы понятно допуская разве, что и Бог Отец существо сотворенное и раб самому себе, – что и нелепо и противоречит самой идее божества. Ангелом (вестником) великой воли действительно именуется Сын Божий по природе своей, т. е. Господь наш Иисус Христос, на том основании, что подобно тому, как человеческое слово быв произнесено, извещает (ἐξαγγέλλει) о движениях ума того лица, от которого оно произошло, так точно и Слово Сын известил (ἀπήγγειλε) учеников своих о великой воле своего Отца, именно о таинстве своего вочеловечения и евангельских заповедях и спасении через них людей верующих. Потому-то и говорит Спаситель: от себя Я не говорю ничего, но возвещаю (ἀπαγγέλλω) вам то, что Я слышал от Отца Моего. Остается заметить одно: так как архангел Михаил, очевидно – раб Божий, истинный же Господь есть Сын Божий, сущий таковым по природе Своей, то этим уничтожаются сами собою и все названия, приписываемые Богумилами архангелу Михаилу, каковы названия Иисуса и Христа, а потому и можем оставить их бессмысленность без дальнейшего опровержения. Понятия же о приятии невещественного тела, как и вообще толкования о призрачности пребывания на земле Спасителя, отвергающие, между прочим, рождение Его от Девы, все это посеялось между Богумилами от сумасбродства Манихеян и других подобных ересей, предшествовавших богумильскому сумасбродству. Читатель может прочитать седьмую главу в отделе моего настоящего труда против армянской ереси и потом перейти к этой отрасли ереси, разбираемой нами, которой армянская, по части учения о призрачности нисшествия Спасителя, может служить непосредственным предпосланием: в упомянутой главе, надеюсь, найдется вполне неопровержимое обличение обеим ересям. Что же касается отнятия у сатанаила слога ил, то оно достойно одного смеха и никакого внимания не заслуживает; ибо еще до уничтожения власти сатаны на земле, воплотившийся Бог говорил: Я видел сатану падающаго как молнию с неба, в то время, как, по понятиям Богумилов, слог ил не был еще у него отнят. Излишне также было бы опровергать и то, будто воплотившийся Искупитель занял место по правую руку Отца, на престоле, принадлежавшем сатанаилу, ибо выше доказано нами, что сатанаил не был ни сыном Бога по природе своей, ни первородным Его, что он не имел престола и не восседал никогда одесную Отца.