А сама уже — ну, день такой несуразный выдался, прямо киносеанс удлиненный!.. — а сама уже как бы опять сон очередной смотрю.
И вижу я, будто это не она, разводящаяся, а я — невеста в белом платье капроновом на розовом шелковом чехле и в фате развевающейся, будто это я сижу в свадебном такси, и такси полно цветов, и веселый их запах вслед за машиной тоже легкой фатой тянется, а рядом со мной сидит муж мой или пока, строго говоря, жених с невообразимым букетом розовых гвоздик в руке, и гвоздики прячут от меня его лицо, я только вижу его руку, как она нежно держит мою, а на пальцах у нас, на безымянных, обручальные кольца на солнце посверкивают, а он мою руку легонько сжимает и тянется ко мне поцеловаться, и гвоздики от лица убрал, совсем уже наклонился ко мне, и я его наконец-то увидела и узнала… Ну, конечно же, Гошка это опять, кому же еще быть, кто еще такой есть на свете нахальный, кроме него, чтоб всякий раз в моих личных снах без спроса участвовать!..
Но тут я вернулась в окружающую действительность, потому что вдруг вспомнила, кто они, разводящиеся-то, и откуда я их знаю: с нашего они комбината, вот откуда. Только с шелкомотальной фабрики, она вроде филиала у нас числится и в другом месте находится, у них там своя комсомольская организация отдельная, и поэтому я с ними только на общекомбинатских вечерах или других мероприятиях массовых могла встречаться. Как звать, строго говоря, не знаю, а в лицо вспомнила, точно!.. Хоть они-то меня навряд ли признали.
Но оттого, что я их вспомнила, мне не легче стало, а даже наоборот.
— Что ж это такое? — мучаюсь вопросом. — Что ж это такое? Куда же это она подевалась, строго говоря, любовь? Ведь любили же друг дружку, если поженились? А куда ж она подевалась?.. Корова языком слизала? И вообще — куда она уходит, любовь-то?.. Кто виноватый?.. Была любовь и вся вышла? Зачем же тогда весь этот огород городили — с поцелуями, со свиданками в парке культуры на танцверанде, с нежностями разными?..
— А вы кто такая? — вдруг слышу сквозь свои тревожные мысли голос мужа разводящегося. — Вас не касается!
Оказывается, я мысли эти не во сне, а вполне наяву и даже вслух высказывала!
— Знаешь их, что ли? — с удивлением спрашивает меня таксист. — Ты кем им доводишься?..
— Лично я ее в первый раз в глаза вижу! — вступает в разговор с возмущением она, разводящаяся.
И тут на меня вдруг затмение нашло или, строго говоря, вдохновение, и понесло без удержу.
— А я на свадьбе у тебя, может, подружкой была! — говорю я и — представляете? — уже сама в это вполне искренне верю. — Не помнишь?
— На моей? — просто-таки охнула она от удивления.
— А на чьей же еще? — говорю я и даже глазом не моргну. — Ясное дело, на твоей!
Тут таксист даже чуть баранку из рук не выпустил, так его это задело.
— Интересно!..
А она, разводящаяся, как зашипит на меня:
— Врет она! Не было ее на свадьбе!
— Не было?! — с искренней обидой вскинулась я. — А кто фату за тобой нес белую капроновую?
— Не было этого! — кричит мне в затылок муж. — Ты кто такая? Тебя подсадили в такси, а ты вместо спасибо…
— А ты ее не перебивай! — строго прикрикнул на него шофер. — Она знает, что говорит! — И мне: — Не боись, дочка! Валяй!
— Ничего этого не было! — заверещала разводящаяся. — Нахалка она! Самозванка!
— Было, — поворачиваюсь я к ней. — Было. Было. Все было!
А таксист только масла в огонь подливает:
— Жми, дочка!
— Было, — продолжаю я им в лицо. — Все было! Во Дворец бракосочетаний ездили, было?
— Было… ну и что, все там сочетаются!.. — уже испуганно отозвалась она.
— Фата на тебе воздушная была? — говорю я со значением.
— Так у всех же! В магазине для новобрачных!..
— Костюм черный с платочком на женихе был? — не отступаю я.
— Какое это имеет значение? — отбрыкивается он.
— Такси с белой лентой свадебной было? Шампанское полусладкое пили — было?
— Полусухое… — отвечает он уже слабым голосом, но я — ноль внимания на это доказательство.
— Любили вы тогда друг дружку, — кидаюсь я в последнюю атаку, — было?
— Ну, было… — А сама уже из сил выбивается.
— Вот видишь! — кричу я на нее с возмущением. — Было! Все было! Вплоть до любви!
Тут у нее нервы напрочь отказали.