Он кашляет и делает глоток воды из стоящей на столе бутылки.
— Возможно, это поможет, ну знаешь, как бы снизит истерию.
Мне не хочется смеяться, но Гасу необходимо ободрение.
— Я только за то, чтобы снизить истерию с помощью струн. Ты можешь записать музыку на своем невероятно умном телефоне и отослать мне видео? Кое что крутится в голове, но мне нужно прослушать ее еще раз.
— Будет сделано.
— Отлично. Я позвоню тебе завтра. Продолжай писать.
— Спасибо, Опти. За все. Это действительно помогает.
— Мне тоже, приятель. Люблю тебя, Гас.
— Я тоже люблю тебя.
— Пока.
— Я больше не говорю "пока". Люблю тебя.
Скайп отключается и изображение Гаса исчезает.
Пятница, 2 декабря
Кейт
Я уже несколько дней не была в своей комнате в общежитии. Мне нужно взять порошок для стирки.
Засовываю ключ в замочную скважину, но дверь оказывается незапертой. Странно. Первое правило общежития — всегда закрывай дверь.
Шугар лежит на кровати, но она не спит. Я решаю поприветствовать ее, хотя и не ожидаю ничего в ответ.
— Как дела, Шугар?
В ответ — тишина. Она молчит. Отлично. Не то, чтобы мы были лучшими подругами. Черт, да мы даже и не подруги совсем, так что я быстро делаю то, зачем пришла.
Запихивая одежду, сложенную кучкой возле кровати в сумку, слышу какое-то хлюпанье со стороны Шугар. Я оказываюсь в положении, когда мне нужно сделать выбор — признать, что она плачет или нет? Мне хочется проигнорировать ее, но я не могу. Оглядываюсь и вижу, что она свернулась в клубок и тихо плачет в подушку. На лице — никаких эмоций. Это — самое страшное, маска, за которой скрывается шок. Маска, которую надевает на себя тело, когда ты переживаешь что-то слишком серьезное, и оно предпочитает просто отгородиться от всего мира, чем встретиться с проблемой с высоко поднятой головой.
Черт, судя по всему мне не удастся в обед заняться стиркой.
Так как мы не подруги, то я не слишком беспокоюсь, но все же встревожена.
Ненавижу, когда люди плачут.
— Шугар, ты хочешь поговорить об этом?
Молчание. Она даже не мигает.
Делаю еще одну попытку, потому что не могу просто уйти.
— Слушай, знаю, я последний человек, с которым ты хотела бы поговорить, но я — хороший слушатель.
Она мигает и смотрит на меня так, как будто только что заметила. Слезы так и текут по ее лицу.
— Что случилось, подруга?
Она снова хлюпает носом, и я передаю ей коробку с салфетками со своего стола. Закончив сморкаться, Шугар смотрит на меня с выражением нечто среднего между грустью и смущением.
— Я беременна, — снова плачет она.
"И ты еще удивляешься этому, мисс нимфоманка?" на секунду мелькает у меня в голове мысль, но она исчезает так же быстро, как и появляется. Все-таки я и сама не святая. Только девственницы могут осуждать ее в такой момент. И уж точно не я.
— Какой срок?
— Я не знаю. У меня должны были быть месячные на прошлой неделе, но они так и не наступили. Я сделала три теста. Все положительные, — стирая ладонями со щек слезы, говорит она.
Начинаю быстро обдумывать ситуацию, поставив себя на ее место. Господи, чтобы делала я, если бы была Шугар? Пытаюсь оказать ей поддержку, не выглядя при этом фальшиво.
— Ты разговаривала с отцом?
Она качает головой и издает смешок, в котором смешалось и отвращение и доля ненависти к самой себе.
— Я даже не знаю, кто отец.
— Но ты можешь как-то сузить круг? Может, если ты будешь знать срок, то это как-то поможет.
Шугар закатывает глаза, а потом смотрит на салфетку, которую она рвет на мелкие кусочки.
— Ты же и сама знаешь, сколько разных парней прошли через эту комнату. — Она снова начинает плакать. — Я такая идиотка, Кейт.
Мне хочется как-то успокоить ее, потому что все совершают ошибки. Все. Я сажусь на кровать и предлагаю ей еще одну салфетку.
— Ты не идиотка, Шугар. Сексуально озабоченная, но не идиотка.
Она громко сморкается и пристально смотрит на меня.
Я улыбаюсь, потому что в первый раз я по-настоящему разговариваю с настоящей Шугар.
— Что ты собираешься делать?
— Я не могу позволить себе иметь ребенка, — без раздумий говорит она. — Я просто не могу.
Мне становится больно от этих слов. Я абсолютно уверена, что такое решение каждая женщина должна принимать сама, но в данный момент я все еще представляю себя на ее месте. В глубине души я знаю, что хотела бы сохранить своего ребенка. Я сглатываю ком в горле и напоминаю себе, что речь идет не обо мне, а о Шугар. И только Шугар знает, что лучше всего для Шугар.