— Еще раз спасибо, Кейти.
— Рада была стараться. Так приятно сбросить со своей шеи груз долгов и обязательств.
Мы оба смеемся, а потом замолкаем. Просто смотрим друг на друга и не знаем, что делать дальше. Это могло бы продолжаться всю ночь, поэтому я делаю то, что сделала, если бы передо мной стоял один из друзей. Раскрываю свои объятия.
— Иди сюда.
Мгновение он не двигается, а потом медленно делает шаг вперед и обнимает меня. Я на седьмом небе от счастья. Некоторые люди превосходны в искусстве обнимания. Каким-то образом они делают это не только руками, но всем своим существом. Каждая частичка твоего тела как будто окутана их теплом. От этого чувствуешь себя очень уютно.
Келлер определенно освоил это искусство.
Объятие мечты длилось в два раза дольше, чем следовало бы, но даже и близко не так долго, как хотелось бы мне. Когда мы отстраняемся, мне сразу становится холодно, и я хватаюсь за ручку двери, чтобы побыстрее забраться в машины.
— Едь аккуратно, Кейти.
— Всегда. Хороших выходных, дружище.
— Улетаю утром в Чикаго. Буду рано утром в понедельник. — Он улыбается.
Вот почему мне следует быть осторожной. Чикаго. Его другая жизнь. Девушка.
— Повеселись там. Увидимся в понедельник.
— В понедельник, — повторяет он. — Увидимся в понедельник.
— Спокойной ночи, Келлер.
Он кивает.
— Спокойной ночи, Кейти.
Понедельник, 24 октября
Кейт
Занятия из-за снега сегодня отменили. Все называют это «не по сезону ранний снегопад».
Я же называю «Мать Природа на стероидах». В таких условиях, с ней невозможно пойти на компромисс.
Теперь я понимаю, к чему вся эта суета. Хорошо хоть сейчас немного стихло, но утром, когда я в сапогах тащилась по только что выпавшему снегу в «Граундс», эта фигня все еще бушевала. Тем не менее мое небольшое путешествие того стоило. Так приятно провести утро здесь, за чашкой кофе и чтением.
Звонит колокольчик, но я игнорирую его в пользу книги. У меня отличное место в кресле перед камином и ничто не может отвлечь меня от такого прекрасного утра.
Ну, кроме низкого, урчащего голоса рядом с ухом.
— Это место занято?
Слегка поворачиваю голову влево и вижу лицо Келлера прямо перед собой. Близко-близко. Он стоит, облокотившись локтями на заднюю спинку кресла, и положив подбородок на сомкнутые руки. Он побрился. Я уже давно его таким не видела. Теперь он выглядит гораздо моложе.
— Привет. Конечно, нет. Садись. — Скидываю сумку на пол и освобождаю место.
Келлер снимает пальто, шапку, перчатки и садится рядом.
— Черт, теперь, со всем этим снегом, и правда понятно, что мы живем в Меннесоте.
Закатываю глаза.
— Не напоминай мне.
Он смеется и аккуратно толкает меня локтем, доставая из бумажного пакета завернутый в пленку сэндвич.
— Все не так и плохо. Посмотри на улицу. Как красиво. — Келлер говорит так искренне, что я сдерживаю желание закатить глаза и смотрю на картину за окном позади нас.
Хмуро. Как будто начинает смеркаться, несмотря на то, что еще ранее утро. Опять идет снег. Улицы пустынны. Но так как я сижу внутри, перед камином, в тепле, все, в целом, прекрасно.
— Как ты добрался из Чикаго, — показываю на улицу, — со всей этой красотой.
— Ранним рейсом, еще до того, как начался снегопад. Передавали, что он будет очень сильным. Полагаю, хоть на этот раз они не ошиблись. — Келлер опять толкает меня локтем. — Хочешь половину моего сэндвича, Кейти? С индейкой.
— Нет, спасибо. — Я всегда стараюсь избегать говорить, что вегетарианка, потому что это обычно пугает людей. Не знаю почему, но иногда они смотрят на тебя, как будто ты только что сказала им что-то непостижимое, и сразу начинают неудобно себя чувствовать. Поэтому я все объясняю, только если вынуждена это делать.
Келлер предлагает еще раз и пытается вручить его мне.
— Нет, правда, он просто огромен. Было бы очень грубо есть перед тобой. Возьми половину.
Меня только что вынудили.
— Ничего страшного, дружище. Я вегетарианка. И в любом случае, не голодна; не так давно съела маффин.
Он несколько раз мигает.
— Так... все нормально, если я буду есть перед тобой? Это не будет выглядеть неуважительно? Потому что я могу и подождать... или пойти и сесть вон там. — Он кивает головой на стул в другой стороне помещения.