Он даже не представляет, насколько прав. Иногда я думаю, что он читает мои мысли.
— Проклятье, Гас. И когда ты только успел стать философом?
Я хотела сделать ему комплимент, но он, конечно, все неправильно понял. Ненавижу телефоны. При разговоре необходимо физическое взаимодействие. Мне нужно видеть собеседника, его телодвижения и невербальные сигналы. Мне нужно, чтобы видели меня.
Так же, как и Гасу. Он раздражен, несмотря на то, что выговорился.
— Оптимистка, давай без шуток. Блять, я пытаюсь быть честным с тобой.
— Я не шучу. Я абсолютно серьезно. — Терпеть не могу недопонимания. —Черт, мне бы так хотелось видеть тебя сейчас. Нужно зарегистрироваться в скайпе или чем-то подобном, потому что эта фигня по телефону совсем не то. — Я раздраженно фыркаю. В наших отношениях это в порядке вещей. Мы настолько хорошо друг друга знаем, что можем общаться просто посредством фырканья, вздохов и мычанья, передавая, таким образом, сообщения и эмоции, которые большинство людей выражают словами. И мне это очень нравится.
—Я согласна со всем, что ты только что сказал. Уверена и в том, что сказала до этого; я не хочу, чтобы между нами была недосказанность. Я люблю тебя. И ты это знаешь. Я всегда буду любить тебя. Но я не могу потерять тебя. Прямо сейчас мне больше всего нужен лучший друг, так что тут и говорить не о чем. Вспомни, ты разговариваешь с Кейт Седжвик, одиночкой по жизни.
— Не говори так, — обрывает он меня на полуслове.
Он прав.
— Я знаю, прости... Просто даже, несмотря на то, что сейчас мы живем каждый по себе... я хочу знать, мне необходимо знать, что я всегда могу набрать твой номер. Если нужно пожаловаться на учебу.
Он опять прерывает меня.
— Ты никогда не жалуешься, Оптимистка. Даже если бы ты и хотела, то ничего бы не вышло. Ты же отличница, чудо в перьях.
Я смеюсь, потому что он всегда подкалывал меня по поводу оценок, особенно после того, как я закончила школу с отличием. Тем не менее, Гас гордился мной, потому что так поступают лучшие друзья. Он не понял, что я имела в виду отнюдь не учебу. Поэтому продолжаю:
— Ну, а что делать, когда мне жизненно необходимо, чтобы ты погуглил вегетарианский ресторан поблизости, а я сама не могу этого сделать, потому что у меня допотопный телефон без интернета, я не знаю Миннесоты и не хочу опять подхватить мясной понос.
Он еще раз прерывает меня.
— О господи, ты бежишь впереди паровоза. Тебе так не кажется? У них вообще есть вегетарианские рестораны в Миннесоте? Разве там нет своего рода закона против вегетарианства? Это ведь все-таки Средний Запад. Предполагается, что они едят мясо на завтрак, обед и ужин. Ведь так?
Я говорю:
— Или потому что мне просто нужно слышать твой голос, потому что ты мой друг, моя семья, мое прошлое. Потому что ты — это я.
Гас становится серьезным.
— Я всегда рядом. Тебя ждут потрясающие открытия, Оптимистка. Ты будешь самой лучшей в мире учительницей.
Я не напрашиваюсь на комплименты, но мне безумно приятно от этих слов. Я всегда хотела стать преподавателем для детей с ограниченными возможностями.
— Я буду рада стать и просто учителем, не самой лучшей в мире. А вот ты будешь самой яркой рок звездой, которую видел этот мир.
— И я буду давать концерты, чтобы оплатить счета. Звучит? Не думаю, что выдержу еще шесть месяцев на этой гребаной почте.
Гас, как и я, не напрашивается на комплименты, но мне нравится их делать. Не для того, чтобы подлизаться, а просто высказать то, что идет от самого сердца.
— Ты такой талантливый, ты станешь великим Густав Хосорн. Только не позволяй своему эго взять над тобой верх. Хорошо?
Я пошутила по поводу эго, но Гас серьезно отвечает мне:
— Для этого у меня есть ты, Оптимистка. Просто продолжай напоминать мне, что я просто Гас... и не настолько крут, как твердят все эти лживые ублюдки.
— Заметано. — Не могу удержаться, чтобы не добавить: — Но ты крут. — Он должен это знать. Гас — самый одаренный музыкант, которого я видела, а я встречала многих. До недавних пор музыка была моей жизнью. Мы с Гасом посещали частную музыкальную школу в Сан-Диего, которая называлась «Академия». (Она находилась вниз по улице от того места, где мы оба жили). Гас играл на гитаре, пианино и пел. Я играла на скрипке. В Академию съезжались люди со всей страны. У нас учились до ужаса талантливые дети, но Гас стоял особняком. Он всегда воодушевлял меня.