— Думаю, ты права. — грустно улыбнулся Карл, вероятно, осознавая, что друга он, наверное, больше не увидит, а если и увидит, то больше никогда не будет так общаться, как общались раньше.
— Пойдём домой, Карл. Посмотрим фильм какой-нибудь. — предложила я.
— Пойдём. — сказала Карл.
***
Я попросила Лесли, маму Мэй, похоронить свою дочь рядом с Мэдом. Сегодня я пришла в первые к ним двоим на могилы.
— Ну привет. — хмыкнула я. — Мой брат, наверное, получил инфаркт, увидев вас двоих там, рядом с собой. Надеюсь, что он вам навалял. И да, Тони, если ты слышишь меня, то вот что — Ты грёбанный щенок с синдромом героя. Нет, чтобы позвонить в полицию. Нет, чтобы привлечь кого-то взрослого, НЕТ, НАДО ИДТИ ПРОТИВ ШАЙКИ ПРОЦВЕТАЮЩИХ НАРКОМАНОВ!
Небо было ясное, но на меня капнули капельки воды.
— Хватит плеваться, Тони! — прошипела я, а небо еле слышно грохотнуло. — Вы там ржёте надо мной? Вы охренели? Сами сдохли, а мне тут сидеть и оплакивать вас? Да пошли вы! Мэд и Мэй, вы бы мне хоть «спасибо» сказали, благодаря мне вы теперь будете гнить вместе. Вообще я пришла сказать о том… Что я по вас скучаю… — я вздохнула. Капельки прекратились. — Том уехал, Майкл тоже, Карл зашивается на работе, зачем-то собрался увольняться, поэтому пашет последние две недели. Наверное, ему надоело тащить отца на своей шее, ну оно и верно, пошёл он со своим алкоголизмом. — я посмотрела на небо. — Я не знаю, что делать. Я так хочу после уроков зайти в свою комнату, где вы меня будете ждать, находясь на своих привычных местах. Карл и Том на полу, Мэй на моей кровати, Мэд на подоконнике, а ты, Тони, на своём излюбленном кресле с той выпирающей пружиной и с книгой в руках. — я хмыкнула. — Тони же так и не предупредил нас о том, что из-за этой пружины можно запросто поцарапать задницу. Мэд этого не знал, помню как он орал, держась за пятую точку, проклиная это кресло. Точно, Майкл это тогда даже снял, видео, конечно же, потерялось, наверное, пять лет с того момента прошло. Кто ж знал, что всё так будет… — я медленно поднялась с земли, встала между двумя могилами и сказала:
— Надеюсь, вы рады, двоечники, что вам не придётся оставаться на второй год. Вам бы никто больше не смог помочь, Том бы в любом случае уехал в свой Лос-Анджелес, кто бы вам давал списывать? — я усмехнулась. — Знайте, что я больше никогда сюда не приду, будете гнить под землёй в компании друг друга, без моего бубнежа над вами. Прощайте. Встретимся через лет семьдесят там. Я не вы, умирать — так только в старости от какой-нибудь старческой болячки. Но никак не в неполные восемнадцать. — я пошла в сторону выхода с кладбища, ни разу не обернувшись.
***
После того, как Том уехал, прошло две недели. Я сидела на старых качелях, среди недостроенных домов, которые, по всей видимости, забросили.
Впервые в жизни я серьёзно задумалась о будущем. Куда хочу уехать после школы, куда хочу поступить, чего от жизни в принципе ожидаю. В одном я была уверена точно, я хочу жить во Франции. В детстве это была мечта, а сейчас своего рода жизненная цель. Я вспомнила разговор с братом пять лет назад:
***
— А какая у тебя мечта, Тони? — как же я любила задавать этот вопрос людям. Я всегда от и до запоминала их мечты, чтобы через много лет спросить, стала ли эта мечта реальностью.
— Ты забыла правило? Мечта не сбудется, если о ней кому-то рассказать. — буркнул Тони, кинув ножи на кровать.
— Давай так: мы одновременно скажем наши мечты, хорошо? — я пошла на сделку.
Тони задумался на долю секунды, а затем сказал:
— Хорошо. На счёт три.
— Раз.
— Два.
— Три.
— Переехать во Францию. — одновременно сказали мы и уставились друг на друга, удивившись схожести наших мечт.
— Франция падёт, если ты туда переедешь. — грубо бросил брат.
— Взаимно. — так же грубо бросила я.
***
Из воспоминаний меня выдернул голос Карла, который уже минуты три пытался до меня докричаться.
— Мишель! Ты меня слышишь? Мишель! Ты что, оглохла? — не переставал кричать Карл.
— А, что? — я отбросила окурок сигареты в сторону, предварительно потушив.
— Ты чего тут одна сидишь?
— Думаю. А как ты меня вообще нашёл? — я подняла голову на парня и только сейчас увидела его серьёзное лицо, никогда его таким не видела.
— Ты моя лучшая подруга, я знаю тебя лучше, чем себя самого. Было не трудно догадаться, куда ты пойдёшь в подавленном состоянии.
— Я не в подавленном состоянии. — прошептала я, но Карл услышал.
— Лжёшь.
— Что ты хотел? — перевела стрелки я.
— Сказать кое-что… Посоветоваться… — сказал Карл, слегка запинаясь в словах.
— Говори. — сказала я, вытащив ещё одну сигарету.
Парень громко вздохнул, собираясь с мыслями.
— Помнишь, в мой день рождение мы отправили фотографию моей картины на выставку? — осторожно спросил Карл.
Я кивнула.
— Так вот, чуть больше двух недель назад мне написали с академии искусств. — я замерла, услышав эту фразу. — Им очень понравилась картина и они попросили выслать им ещё моих работ… Я выслал. Они им тоже понравились и мне предложили доучиться в школе при этой академии, в Чикаго. Если я окончу её, меня сразу возьмут в академию без экзамена. Так вот, как ты думаешь?.. — я не дала договорить, закрыв ему рот ладонью.
— Вали.
— Что?
— Вали. Это твой шанс выбраться из этого дерьма.
— Но как же…
— Как же кто? Отец твой, которому ты не сдался? Брат, который по уши в бизнесе? Но как же кто? А?
— Ты.
Я замерла, не в силах сказать и слова, но спустя долгую, мучительную минуту произнесла:
— Я буду в порядке. Не нужно за меня переживать. Мне не пять лет.
Карл явно нашёл долю сомнения в моих словах. Я схватила его за плечи.
— Я не пропаду, Карл, уж во мне не сомневайся.
Ему не оставалось ничего, кроме как кивнуть.
— Я знаю, что ты уже купил билет. По глазам вижу. Не нужно мне говорить дату и время отбытия. Ты тогда не уедешь вовсе, да и я не хочу реветь, как Мэй над «Титаником». — улыбнулась я.
— Но…
— До встречи, Карл. — я легонько оттолкнула парня от себя. Но Карл резко дёрнулся в мою сторону, а затем крепко обнял, сжимая моё пальто.
— До встречи, Мишель. — он также резко отстранился и побежал, не оглядываясь. Я только кивнула, одобряя его действия. У него всё будет хорошо.
Как оказалось позже, уехал Карл этой же ночью.
***
До Рождества оставалась неделя. Как я и говорила, люди украсили дворы и дома. Ученики под руководством учителей украсили школу к Рождественскому балу, а директор сидел за решёткой. Всё было довольно неплохо. Плохо было мне.
Я сидела за столиком, рассчитанным на пятерых, и проводила снова и снова по буквам, написанным стойким маркером.
«Оптимизм» — это диагноз».
И подпись:
Оптимисты из пятого класса.
Шесть с половиной лет прошло, а этот столик всё ещё не занимал никто, кроме нас. Даже сейчас, когда пятёрки больше не существует, столик всё ещё ждёт единственного человека.
Сзади кто-то подошёл.
— Привет, Мишель. — поздоровалась блондинка.
— Жить надоело, Катрина? — скучающе спросила я.
— Я просто хотела поговорить, Лайт, не покрасней от раздражения, оно тебе не к лицу. — девушка нагло уселась за столик. — Уборщица до сих пор вас проклинает за это творчество. — она указала на надпись. — Чем вы её написали, что ни одно моющее средство не может её оттереть?
— Маркером. — пожала плечами я, а Катрина прищурилась.
— Походу надпись держится на вашей дружбе. — сказала она.
— Нет больше дружбы.
— Помой рот с мылом, Лайт. Я никогда не видела такой дружбы, как у вас. — она наклонилась ближе и прошипела, чтобы никто не услышал. — Я вам завидую. Я смогла однажды влиться к вам, но грубо обосралась, растрепав по округе всё, о чём вы говорите, и я раскаиваюсь в этом. Ты, ты та, на ком держалась пятёрка, и мне больно смотреть на то, как ты себя разрушаешь. Ты думала, я не заметила, что ты на уроки чуть ли не в стельку приходила? Да от тебя дымом и алкоголем несёт за километр. Это и вправду и раньше было, но пила ты немного и в компании, а сейчас ты подвергаешь себя алкоголизму, Мишель. Ты прекрасно знаешь, как Карл переживал об отце, который попал в реанимацию, когда его печень находилась на грани, и ты прекрасно знаешь отношение Кассандры к пьющим. Если они узнают, что ты с собой делаешь, то тебя возненавидят, уж поверь мне. Ты всегда заставляла уважать себя, а сейчас ты просто жалкая, докажи, что ты можешь нормально жить без друзей. Они не твоя личность, они — твой опыт. Да, опыт грустный, но у вас было столько прекрасных моментов в жизни, помни эти моменты, Мишель. Не живи только ребятами, в мире столько всего, исполняй свои мечты, строй планы, улыбайся почаще, у тебя прекрасная улыбка, Мишель. Она заразительна. — Катрина встала, выпрямила складки на платье и ушла, не услышав от меня никакого ответа. Я же, оставив трапезу, побежала в уборную.