Между прочим, я сильно подозреваю, что Оса, например, появилась на свет только лишь потому, что существует общенациональная оптимизированная программа, рекомендующая каждой семье иметь не менее двух детей. Еще неизвестно, была бы сейчас у меня сестра, если бы не соответствующее целеуказание Оптимума. Я как-то ей об этом сказал, и надо было видеть, как Оса взбеленилась. Как у нее запылала щеки. Как у нее затекли белой мутью глаза. Честное слово, я испугался, что она сейчас с визгом бросится на меня и расцарапает все лицо.
Вот так они все — и «натуралы», и им сочувствующие. Брюзжат целыми днями в сети: Оптимум — то, Оптимум — сё, Оптимум, видите ли, мешает им жить. Голосуйте на референдуме против. А попробуй только кто-нибудь возразить, попробуй только напомнить им, что без Оптимума они — полный ноль, и не услышишь в ответ ничего, кроме истеричного крика.
Из воззвания Союза свободных граждан, опубликованного в связи с приближением национального референдума об обязательной инсталляции программы «Оптимум».
Мы считаем, что нынешний референдум, нынешнее «свободное волеизъявление» — это просто декоративный жест, демагогическая попытка, призванная скрыть от граждан тот факт, что наше общество уже давно превратилось в общество тотального единообразия. В общество, где контролируется каждый наш шаг, каждое действие или высказывание, каждая открытая или тайная мысль. В общество, где каждый гражданин обязан существовать лишь в границах навязанного ему поведенческого коридора.
Оптимум предписывает нам, когда ложиться спать и когда вставать по утрам, какими питаться продуктами, какой комплекс упражнений делать в виде зарядки. Он нам указывает, какие книги читать, какие фильмы смотреть, какую музыку слушать, какие сайты посещать в интернете. Он определяет для нас выбор профессии. Он формирует круг наших приятелей и друзей. Он даже диктует нам, с кем создавать семью, видимо, руководствуясь при этом принципами социальной евгеники. Тех же, кто пытается сохранить в себе остатки свободы, тех, кто не приемлет его авторитарный диктат, он вытесняет из жизни на периферию, где «скудна почва и солнце не несет людям свой свет».
Вспомните, когда вы в последний раз принимали решение самостоятельно?
Вспомните, был ли у вас в жизни поступок, не совпадающий с рекомендациями Оптимума?
Пока не поздно, задумайтесь!
У нас нет сомнений, что в нынешних условиях, когда из жизни исключена любая свободная мысль, подавляющее большинство наших граждан проголосует на референдуме за новый закон. Мы также твердо убеждены, что результатом этого будет социальная смерть. В стране не останется больше людей, способных критически мыслить, людей, могущих посмотреть на наше общество со стороны, заметить его ошибки, его негативные стороны, принять меры, чтобы эти ошибки не переросли в масштабный трагический катаклизм.
Согласно некоторым косвенным данным, которые мы намерены опубликовать через несколько дней, программа «Оптимум» первоначально была разработана для оптимизации военных действий. Она была призвана интегрировать сложную динамическую ситуацию в простой концепт, рождающий, в свою очередь, мощный и эффективный удар. И если вы вспомните конфликты последнего времени, то убедитесь, что эта программа действительно оправдала себя.
Однако то, что хорошо для войны, необязательно хорошо для гражданской жизни.
Война — это предельная унификация, безусловное подчинение цели всего и вся. А гражданская, то есть мирная жизнь, напротив, требует разнообразия, ибо порождение нового — это и есть собственно жизнь. История свидетельствует: общество, которое упорствует в единомыслии, неизбежно впадает в застой.
Вот в чем состоит наша трагедия.
Мы променяли свободу на застойное благоденствие. Оптимум, снизошедший в наш мир, стал выполнять у нас функции Бога. Но если собственно Бог уже давно отринут и развоплощен, поскольку он не оправдал наших надежд, то Оптимум, занявший его место, присутствует с нами зримо, ежечасно, ежесекундно. Он обволакивает нас аурой социальных грез, и нам даже в голову не приходит, что у него может иметься какая-то своя, неведомая нам цель. Что у него могут иметься свои — нечеловеческие — интересы, и что ради них он способен пожертвовать такой мелочью, как человек.