Выбрать главу

— «Ну, вотъ, на — тебе!»

Наделъ мне его на шею и ловко завязалъ его мне на груди узломъ, на редкость красивымъ и искуснымъ.

Что бы это могло значить?»

Авторъ С. А. Нилусъ недоумевалъ и спрашивалъ себя, что значитъ это, по–видимому, имеющее какое–то значеше дейсгае старца–пророка?

Объяснеше этому связывашю пришло въ голову гораздо позднее.

Связываше поясомъ символически обозначаете темничное заключеше, что и произошло съ Нилусомъ, приблизительно, черезъ 20 летъ. Въ Деяшяхъ пророкъ Агавъ поясомъ Ап. Павла связалъ себе руки и ноги: «мужа, чей этотъ поясъ, такъ свяжутъ въ iерусалиме ¡удеи и предадутъ въ руки язычниковъ» (Деян. XXI. 11).

Уча другихъ терпешю, смирешю, незлобiю, старецъ iосифъ самъ первый подавалъ примерь въ исполнеши всЬхъ этихъ добродетелей. Всягая скорби онъ переносилъ съ такимъ благодугшемъ и спокойсгаемъ, что посторонше не догадывались о переживаемыхъ имъ испыташяхъ. Онъ призывалъ своихъ духовныхъ чадъ къ творешю iисусовой молитвы, указывая при этомъ, что при этой молитве необходимо смиренно вести себя во всемъ: во взгляде, въ походке, въ одежде. Молитвою достигается даже сама молитва.

0.iосифъ пробылъ на своемъ посту скитоначальника и старца братти 12 летъ. Последшя пять летъ онъ сталъ ослабевать и иногда по два дня не принималъ никого. Съ 1905 г. онъ сталъ особенно часто прихварывать, но духомъ былъ все такъ же бодръ и ясенъ. Напоследокъ ему пришлось отказаться отъ должности скитоначальника. Въ Шамординской обители умерла умная и способная настоятельница. Сразу усилился притокъ дЬлъ, вопросовъ и хлопотъ. Старецъ iосифъ слегъ и больше уже не вставалъ. Простившись съ оптинской братаей и съ Шамординскими и Белевскими сестрами, онъ скончался 9–го мая 1911 г.

Въ жизнеописаши старца о. iосифа (переизданномъ Св.Троицкимъ монастыремъ въ Джорданвилле въ 1962 г. стр. 117–120) приведенъ разсказъ о. прот. Павла Левашева, который сподобился видеть старца о. iосифа, озареннаго еаворскимъ светомъ, сопровождаюгцимъ высокую степень умносердечной молитвы, какъ о томъ пишутъ святые отцы въ Добротолюбш. Вотъ прямой текстъ разсказа о. Павла:

«Въ 1907 году я первый разъ посетилъ Оптину пустынь какъ–то случайно, ибо къ этому не готовился. Кое–что слыхалъ раньше о старцахъ, но никогда ихъ не видалъ. Когда я прiехалъ въ обитель, то прежде всего легъ спать, такъ–какъ въ вагоне провелъ безсонную ночь. Колоколъ къ вечерне разбудилъ меня. Богомольцы отправились въ храмъ на богослужеше, я же поспешилъ въ скитъ, чтобы иметь возможность побеседовать, когда всего менее было посетителей. Разспросивъ дорогу въ скитъ, а тамъ келлiю старца iосифа, я, наконецъ, пришелъ въ прiемную хибарки. Прiемная — это маленькая комнатка съ весьма скромной обстановкой. Стеньг украшены портретами разныхъ подвижниковъ благочесття и изречешями св. отцовъ. Когда я пришелъ, тамъ былъ только одинъ посетитель, чиновникъ изъ Петербурга. Въ скоромъ времени пришелъ келейникъ старца и пригласилъ чиновника къ батюшке, сказавъ мне: «онъ давно ждетъ». Чиновникъ побылъ минуты три и возвратился; я увиделъ: отъ головы его отлетали клочки необыкновеннаго света, а онъ, взволнованный, со слезами на глазахъ, разсказалъ мне, что въ этотъ день утромъ изъ скита выносили чудотворный образъ Калужской Божiей Матери, батюшка выходилъ изъ хибарки и молился; тогда онъ и друпе видели лучи света, которые расходились во все стороны отъ него молягцагося. Черезъ несколько минуть и меня позвали къ старцу. Вошелъ я въ убогую его келейку, полумрачную, съ бедной, только деревянной обстановкой. Въ это время я увиделъ глубокаго старца, изможденнаго безпрерывнымъ подвигомъ и постомъ, едва поднимаюгцагося со своей коечки. Онъ въ то время былъ боленъ. Мы поздоровались; чрезъ мгновеше я увиделъ необыкновенный светъ вокругъ его головы четверти на полторы высоты, а также широкш лучъ света, падаюгцш на него сверху, какъ–бы потолокъ кельи раздвинулся. Лучъ света падалъ съ неба и былъ точно такой–же, какъ и светъ вокругъ головы, лицо старца сделалось благодатнымъ, и онъ улыбался. Ничего подобнаго я не ожидалъ, а потому былъ такъ пораженъ, что решительно забылъ все вопросы, которые толпились въ моей голове, и на которые я такъ желалъ получить ответь опытнаго въ духовной жизни старца. Онъ, по своему глубочайшему хриспанскому смирешю и кротости, — это отличительныя качества старца, — стоить и терпеливо ждетъ, что я скажу, а я пораженный не могу оторваться отъ этого, для меня совершенно непонятнаго, видешя. Наконецъ, я едва сообразилъ, что хотелъ у него исповедоваться и началъ, сказавъ: «Батюшка! я великш грешникъ». Не успелъ я сказать это, какъ въ одинъ моментъ лицо его сделалось серьезнымъ, и светъ, который лился на него и окружалъ его голову — скрылся. Предо мной опять стоялъ обыкновенный старецъ, котораго я увиделъ въ моментъ, когда вошелъ въ келью. Такъ продолжалось не долго. Опять заблисталъ светъ вокругъ головы и опять такой–же лучъ света появился, но теперь въ несколько разъ ярче и сильнее. Исповедывать меня онъ отказался по болезни своей. Спросилъ я совета его объ открьти въ своемъ приходе попечительства и просилъ его св. молитвъ. Я не могъ оторваться отъ столь чуднаго видешя и разъ десять прощался съ батюшкой и все смотрелъ на его благодатный ликъ, озаренный ангельской улыбкой и этимъ неземнымъ светомъ, съ которымъ я такъ и оставилъ его. После еще три года я ездилъ въ Оптину пустынь, много разъ былъ у батюшки о. iосифа, но такимъ уже более никогда не виделъ его. Светъ, который я виделъ надъ старцемъ, не имеетъ сходства ни съ какимъ изъ земныхъ световъ, какъ–то: солнечнымъ, фосфорическимъ, электрическимъ, луннымъ и т. д.; иначе, подобнаго въ видимой природе я не виделъ.