Старчество на своихъ высшихъ степеняхъ, какъ напримѣръ, преп. Серафимъ Саровскій, получаетъ полноту свободы въ своихъ проявленіяхъ и дѣйствіяхъ, неограниченныхъ никакими рамками, т. к. уже не онъ живетъ, но въ немъ живетъ Христосъ (Гал. 2, 20) и всѣ его дѣйствія въ Духѣ Святѣ, а потому всегда въ гармоніи съ Церковью и ея установленіями.
Старчество не есть іерархическая степень въ Церкви, это особый родъ святости, а потому можетъ быть присущъ всякому. Старцемъ могъ быть монахъ безъ всякихъ духовныхъ степеней, какимъ былъ вначалѣ отецъ Варнава Геѳсиманскій. Старцемъ можетъ быть и епископъ: напримѣръ Игнатій Брянчаниновъ, или Антоній Воронежскій — великій современникъ преп. Серафима. Изъ іереевъ назовемъ св. Іоанна Кронштадтскаго, о.Егора Чекряковскаго. Наконецъ, старчествовать можетъ и женщина, какъ напримѣръ прозорливая блаженная Прасковья Ивановна во ХрисгЬ юродивая Дивѣевская, безъ совѣта которой ничего не дѣлалось въ монастырѣ.
Истинное старчество есть особое благодатное дарованіе — харизма — непосредственное водительство Духомъ Святымъ, особый видъ святости.
Въ то время, какъ церковной власти обязаны подчиняться всѣ члены Церкви, старческая власть не является принудительной ни для кого. Старецъ никогда никому не навязывается, подчиненіе ему всегда добровольно, но найдя истиннаго, благодатнаго старца и подчинившись ему, ученикъ долженъ уже безпрекословно повиноваться во всемъ старцу, т. к. черезъ послѣдняго открывается непосредственно воля Божія 'Такое иноческое послушаніе, въ томъ видѣ или характерѣ, какъ оно проходилось среди древняго монашества епископъ Игнатій называегь «высокимъ духовнымъ таинствомъ»). То же самое вопрошать старца ни для кого не обязательно, но спросивъ совѣта, или указаніе, надо непремѣнно слѣдовать ему, потому что всякое уклоненіе отъ явнаго указанія Божія чрезъ старца влечетъ за собою наказаніе.
Глава II. Распространеніе ’’умнаго дѣланія" на Руси
Съ древнихъ временъ христіанскій міръ раздѣляется на двѣ главныя вѣтви: восточную и западную — Византію и Римъ.
По восточному міросозерцанію главою Церкви является Христосъ; мистическимъ тѣломъ ея — совокупность вѣруюгцихъ, объединяемыхъ Духомъ Божіимъ, пребываюгцимъ въ Церкви, какъ въ живомъ огранизмѣ, и живугцимъ въ каждомъ членѣ ея.
Древняя Византія осуществила государство, построенное на идеѣ православія. Проф. А. В. Карташевъ слѣдующимъ образомъ характеризуете такое государство: — «государству, царству и народу вручены величайшіе, вѣчные завѣты: служеніе, входящее въ планъ Божественнаго міроправленія. Оно имѣетъ вѣчное значеніе. Поэтому власть государственная установлена Богомъ. Она служите цѣлямъ царствія Божія и отвѣтственна передъ Богомъ за приведете управляемаго ею народа въ чистой, неповрежденной еретиками вѣрѣ, къ порогу царства Христа грядущаго» Іроф. А. В. Карташевъ, «Святая Русь въ путяхъ Россіи». 3–я лекція, стр. 8. Парижъ). Управленіе государствомъ представлялось въ теократической симфоніи двухъ властей — царской и патріаршей. Каждый въ своей области — царь въ свѣтской, патріархъ — въ духовной стремятся къ осуществленію этой единой цѣли. Такъ было на Востокѣ.
На Западѣ христіанство получаете отъ умирающей языческой Римской Имперіи идею мірового господства, претворяете ее въ свою плоть и кровь и уже на этомъ основаніи созидаете свою идеологію.
Идея вселенскости Церкви обращается въ идею церковнаго земнаго государства. Единство мистическое ея въ этомъ аспекте осуществляется въ сосредоточеніи всей власти, какъ духовной, такъ и политической въ одномъ лицѣ ея главы. Это лицо воплощаете въ себѣ всю полноту идеи Церкви.
Папа становится единственнымъ носителемъ откровенія, ему постоянно присуща непогрѣшимость. Идея Церкви, какъ единаго живого организма ослабляется. Всѣ ея члены становятся простыми поддаными Папы. Тяжелымъ гнетомъ лежала власть римско–католической церкви на германскихъ народахъ. Ихъ свободолюбивый духъ являлъ какъ разъ обратное — стремленіе каждой личности къ самостоятельному свободному развитію. И протестантизмъ освободилъ государство и науку отъ сковывающаго вліянія римскаго деспотизма. Но, отвергнувъ ложныя притязанія Рима, протестантазмъ исказилъ понятіе Церкви и ея соборности и долженъ былъ признать изолированное стремленіе каждой личности къ Боіу — собирательную религіозность. И, естественно, протестантазмъ не могъ удержаться отъ распада на множество сектъ, безнадежно утерявъ способность къ единомыслію и единству.