По выходе изъ тюрьмы, о. Нектарш сначала жилъ въ селе Плохино въ близкомъ соседстве отъ Козельска, а потомъ перебрался за 50 верстъ въ село Холмищи. «Милость Божiя безконечна къ любящимъ Его. Теперь ему покойнее, чемъ было въ скиту. Последнее время къ нему приходило множество народа (главнымъ образомъ монахини). Онъ всехъ исповѣдывалъ, благословлялъ и, повидимому, очень уставалъ. Кроме того, былъ игуменомъ скита. Теперь ему гораздо покойнее — у него две светлыя комнаты и передняя; тепло, монахъ варить ему обедъ, а хозяинъ читаетъ правила. Посетители бываютъ очень редко. Онъ такой свѣтленькш, радостный, весь преисполненъ благодати. Отблескъ этой небесной радости изливается и на приходящихъ къ нему и все уходятъ отъ него утешенные, умиротворенные». Такъ пишетъ м. Нектарiя и далее въ письме отъ 1–го дакабря, 1923 г. подтверждаете: «Дедушка» (т.е. о. Нектарш) живетъ въ деревне у одного крестьянина. У него две хорогшя комнаты: спальня и прiемная, съ нимъ живетъ его келейникъ Петре, ухаживаетъ за нимъ и при этомъ даромъ работаете хозяину. Домикъ очень хорошш: потолки высоюе, окна болышя, светло и уютно. Дровъ въ лесу сколько угодно: поезжай и набирай. Постоянно Дедушку посегцаютъ родные и знакомые со всехъ сторонъ. Я прожила у вдовы–матушки вблизи Дедушки два месяца, часто виделась съ нимъ. Меня отвезъ туда Олежокъ и потомъ за мной прiехалъ». Но далеко не все время жилось Старцу спокойно и хорошо. Изъ другого источника слышали мы, что хозяинъ его, грубый матерiалистъ, вскоре обнаглеле (одна очевидица удивлялась, каке Стареце поселился у такого человека!) и стале его притеснять, но еще больше стеснили власти, вымогая деньги. «Дедушку притесняюте», пишете м. Нектарiя: «Молись о неме ежедневно. Прошлый разе, когда я у него была, оне говориле «У меня все, все плохо». Видно оне предвиделе, каке его и его хозяина будуте притеснять…» «Ве это лето Дедушке грозили Камчаткой, воте оне шутите се Оме, что это за Камчатка, не встречале ли оне ее ве географш?» Ве др. письме: «Оне просиле помолиться о неме самоме, т. к. ему не хочется ехать на Камчатку…» Пригласиле меня Дедушка на каникулахе подольше погостить и разрешиле на Пасху его навестить, если будеме ве Оптиной. На сей разе О. выхлопотале мне и себе билеты и мы ехали ве плацекартноме поезде. Не знаю, каке будете на Пасху и на следующихе каникулахе: удастся ли получить билеты. Но во всякоме случае я живу мыслью, что Дедушка еще будете живе и что я его увижу. Последнее время Дедушка очень грустите, сказале, что у него: «все, все плохо». Не знаю свои ли у него душевныя переживашя, или оне страдаете за мiре, но знаю, что ему очень печально и прошу тебя усердно поминать его ве молитвахе и подавать за него на часточку» (поминать на проскомидш).
Осенью 1927–го года большевики обложили особенно тяжелыме налогоме Денежкина (хозяина дома, где жиле о. Нектарш). Некто дале знать обе этоме священнику о. А. Р., прося сделать сборе среди иевляне. Матушка Е. Г. привезла о. Нектарiю очень большую клажу се провизiей и собранныя деньги. Это было сопряжено се чрезвычайными трудностями. Ей удалось передать о. Нектарiю все, ею привезенное, ве тайне, — таке что даже хозяине не видЬле. О. Нектарш тогда благословиле ихе семейство образоме преп. Серафима и передале о. А–ну наперсный кресте.
Такиме образоме, последше годы о. Нектарiя были сплошныме крестоношешеме, тесниме быле оне отовсюду. Ке этому прибавить надо его глубоко–старческш возрастъ и связанныя съ нимъ болезни. Но ясность духа его не покидала и въ это время. М. Нектарiя говорить: «У Дедушки все особенно, — никогда не знаешь, о чемъ спросить — вотъ такъ и заградитъ уста — и не спросишь при всемъ желаши. Или же ответить шуткой. Когда мы были у него осенью, онъ очень долго съ нами разговаривалъ, много шутилъ съ О–мъ, называлъ его «подходящимъ для себя учителемъ», хотелъ бы позаимствоваться у него учености, примкнуть къ научности. Вообще очень много смеялся и насъ смешилъ, а было уже три часа ночи и вскоре благословилъ насъ уезжать, такъ что я не все спросила, но это не спроста; значить, онъ не хотелъ на то ответить, потому что, если иногда забудешь что–либо спросить, онъ вдругъ самъ скажетъ… Онъ достигъ высочайшихъ благодатныхъ даровъ, но умеетъ такъ скрывать ихъ, что даже окружаюгще совершенно не знаютъ о нихъ, а иногда стараются обмануть его, а онъ виду не подаетъ, что все понимаетъ».