Въ день закладки собора съ церковью въ нижнемъ этажѣ во имя преп.
Сергія и Германа, было слѣдующее видѣніе иноку Иннокентію: — «Въ монастырѣ необычайное стеченіе разнаго народа, и всѣ ожидаютъ прибытія м. Гавріила для положенія основного камня. Вскорѣ явился самъ Владыка, облеченный въ мантію и съ жезломъ архіерейскимъ въ рукѣ, по обѣ его стороны шли два свѣтолѣпныхъ схимника. Приблизились къ мѣсту, гдѣ почіютъ многоцѣлебныя мощи преп. Сергія и Германа; они остановились, осѣнили крестнымъ знаменіемъ святую могилу и все пространство, назначенное подъ строеніе и стали невидимы» («Сказаніе о жизни преп. Сергія и Германа». СПБ. 1908 г., стр. 26).
При о. Назаріи возникъ внутренній четыреугольникъ обители, и состоягцій изъ каменныхъ сооруженій: собора, двухъ церквей, ризницы, трапезы и келлій. Монастырь включенъ въ число штатныхъ монастырей, и штатъ опредѣленъ въ 30 человѣкъ, строитель возведенъ въ санъ игумена. Императоромъ Павломъ пожалованы монастырю Кюменскія рыбныя ловли, главный источникъ его содержанія. По волѣ митр. Гавріила, О Назарій ввелъ на Валаамѣ общежительный уставъ Саровской пустыни и установилъ три рода жизни: общежительный, скитскій и пустынный. Слава о Валаамѣ стала расходиться по православному міру, даже приходившіе туда аѳонскіе иноки смотрѣли на него съ удивленіемъ, говоря, что по внутреннему устройству онъ выше аѳонскихъ мокастырей.
Отецъ Назарій подавалъ всѣмъ примѣръ своей жизнію. Строгій исполнитель устава, онъ во всѣхъ трудахъ общежитія подвизался впереди всѣхъ. Особенно любилъ онъ безмолвіе и удалялся на цѣлыя недѣли въ уединенную пустыню. Кромѣ возстановленія древняго Валаама, о. Назарій оказалъ великую услугу дѣлу православной проповѣди въ русскихъ сѣвероамериканскихъ владѣніяхъ. По благословенію Сѵнода, онъ избралъ изъ братіи Валаама десять человѣкъ миссіонеровъ. Изъ нихъ особенно памятны: архимандритъ Іоасафъ, начальникъ миссіи, возведенный въ санъ архіерея и утонувшій, іеромонахъ Ювеналій, принявшій мученическую кончину, и монахъ Германъ. Послѣдній былъ яркимъ носителемъ Паисіевской традиціи; не смотря на всѣ трудности миссіонерской работы среди дикой Аляски, идя путемъ «внутреннего дѣланія» и уча этому другихъ, онъ достигъ святости въ такой мѣрѣ, что былъ въ общеніи съ міромъ духовъ и съ природой: молитвой останавливалъ наводненіе, пожаръ, кормилъ изъ рукъ дикихъ звѣрей, творилъ чудеса и даромъ прозорливости видѣлъ на десятки и сотни лѣтъ впередъ.
Вотъ два случая изъ жизни о. Назарія. Въ царствованіе Екатерины II у Петербурга произошло морское сраженіе со шведами. Весь городъ былъ въ страхѣ, митрополитъ молился, заключившись въ келлію. Въ это время о. Назарій настоятельно потребовалъ свиданія съ митрополитомъ и увѣрилъ его въ побѣдѣ и безопасности. Въ подтвержденіе своихъ словъ показалъ на сторонѣ моря души убитыхъ воиновъ восходящихъ на облакахъ къ небу. Другой случай такой. Сановникъ К. подвергся царской немилости. Его жена умоляла о. Назарія молиться за мужа. Тотъ обѣщалъ попросить царскихъ приближенныхъ. — «Всѣхъ ужъ просила», отвѣчала жена опальнаго. — «Да не тѣхъ кого надо», отвѣтилъ о. Назарій и, взявъ у К. много мелкихъ денегъ, отправился раздавать ихъ бѣднымъ. Только къ вечеру онъ, роздалъ все и вернулся въ обезпокоенную семью со словами: — «Ну, слава Боіу, обѣщали всѣ приближенные царскіе просить за васъ». Вслѣдъ за тЬмъ пришло извѣстіе, что дѣло кончилось благополучно. Тогда, отвѣчая на вопросъ, объяснилъ о.Назарій кто тЬ приближенные, которыхъ онъ просилъ и какого Царя.
Когда былъ предпринять переводъ–пересмотръ перевода «Добротолюбія», присланнаго м. Гавріилу старцемъ Паисіемъ провѣряли таковой учителя, знаюгціе греческій языкъ, Александро–Невской Академіи. Митрополитъ предписалъ ученымъ переводчикамъ во всемъ совѣтываться съ духовными старцами и, прежде всего указалъ на о. Назарія. «Они изъ опыта лучче васъ понимаютъ духовныя истины», сказалъ Митрополитъ. Въ 1801 г. о. Назарій испросилъ себѣ увольненіе на покой. Онъ вернулся въ Саровъ, гдѣ полагалъ начало монашеству. Тамъ онъ устроилъ себѣ пустынную келью въ лѣсу при рѣчкѣ Саровкѣ. Когда хватало силъ, онъ въ ночное время ходилъ по лѣсу, совершая на память молитвословіе 12–ти псалмовъ, и къ разсвѣту возвращался въ келью. Не разъ встрѣчался онъ съ медвѣдями, которые его не трогали и онъ ихъ не боялся. Многіе отшельники повѣряли ему свои помыслы (Однимъ изъ таковыхъ былъ и преп. Серафимъ. Эти годы соотвѣтствовали центральному періоду подвига преп. Серафима, когда онъ жилъ въ лѣсу пустынникомъ. Можно съ увѣренностью предположить, что не безъ участія о. Назарія познакомился преп. Серафимъ съ «Добротолюбіемъ», на которое онъ многократно впослѣдствіи ссылается. Въ одномъ жизнеописаніи преп. Серафима есть прямое указаніе на ихъ близость съ о. Назаріемъ).