Началъ я у васъ со словами апостола Любви — «Дети, любите другъ друга»… И кончаю я этими словами: «Любите другъ друга». Вотъ заповедь вашего архипастыря…
Съ душевной радостью прощаю тому, кто обиделъ меня. Да и есть ли таие? И слезно на коленяхъ прошу и становлюсь передъ каждымъ, кого я обиделъ. Не оставляйте детишекъ. Слышите ли мой предсмертный зовъ, дорогая Елизавета Николаевна? Ведь на васъ теперь вся надежда.
Заместителемъ моимъ рекомендую вызвать изъ Чаньчуня протоiерея Извольскаго, на него указывалъ и Начальникъ Миссш.
Простите меня ради Христа; да не забывайте въ своихъ святыхъ молитвахъ… Напишите въ помянничекъ… Итакъ на вечныя времена, пока не предстанемъ все у Страшнаго Суд in.
iона, Епископъ Ханькоускш».
Окончивъ печаташе, свертываетъ его аккуратно и передаете мне се наказоме отправить Е. Н. Литвиновой. Затеме возвращается ве спальню, садится на кровать и допускаете ке себе проститься всехе присутствующихе человеке 30–40. Се каждыме говорите ве отдельности, каждому находите приветливое слово и слово благодарности за помощь ему ве его делахе, просите помогать детишкаме, благословляете и лобызаете всехе ве голову. Заботиться о томе, что не подвеле ли оне кого ве денежныхе делахе своей смертью. Призываетъ директора Русско–Азiатскаго банка г. Химикусъ, просить простить его, отворяетъ самъ сейфъ, вынимаетъ деньги, данныя ему на сохранеше ф–ромъ Волыннецъ, говоритъ о нихъ Химикусъ и проситъ передать по назначешю; суетъ директору банка подписанные имъ бланки векселей, на сумму долга; вообще, все время безпокоится о другихъ; при виде слезъ на лицахъ — проситъ не плакать, такъ какъ «на все воля Божтя и онъ повинуется ей и ему умирать не страшно». На мое предложеше прилечь, говоритъ: «Я всю жизнь говорилъ съ народомъ, дайте поговорить эти последше часы, умру я часомъ раньше, часомъ позже — это не важно». Переговоривъ со всеми, благословивъ всехъ, проситъ у всехъ прогцешя, не забывъ ни одно лицо изъ окружающихъ. Требуетъ регента о. Павла, говоритъ ему, что не успелъ надеть на него наперснаго креста, но пусть возьметъ себе крестъ покойнаго о. Михея, а Архiепископъ наденетъ его. Все плачутъ, рыдаютъ, Владыка же успокаиваетъ. Такъ длится до 12.30 часовъ. Владыка встаетъ, одеваетъ епитрахиль и поручи старца Амвроая, и, стоя на ногахъ, делая даже земные поклоны, громко читаетъ себе отходную. Окончивъ чтеше, садится на кровать, приглашаетъ Архiепископа, проситъ похоронить его по монашескому обряду; идетъ къ аналою, достаетъ чинъ погребешя и передаетъ книгу Архiепископу. Затемъ говоритъ окружающимъ, во что одеть его: въ митру, подаренную прихожанами, въ белое вышитое облачеше, епитрахиль и поручи старца Амвроая. Похоронить его около церкви, рядомъ съ о. Михеемъ; не ставить памятника, а простой дубовый крестъ; не делать помпы изъ похоронъ, дабы не говорили въ народе, что умеръ Архiерей, такъ его хоронятъ по–богатому, а не такъ, какъ о. Михея; указываетъ, какую положить съ нимъ панагтю, крестъ и икону. Окончивъ съ этимъ, вновь прощается и благословляетъ окружающихъ, нервы которыхъ не выдерживаютъ, слышится плачъ и рыдаше; Владыка уговариваетъ подчиниться воле Божiей. Приблизительно въ это время, или немного раньше въ церкви служатъ молебенъ о здравш болящаго, где присутствуетъ уже много народа и дети пртта. Нужно было слышать изступленньге крики детей: «Боженька, оставь намъ Владыку», крики взрослыхъ съ мольбой о чуде, о спасеши Пастыря, чтобы понять ту любовь, то почиташе, которымъ пользовался усопшш. — Между темъ Владыка все еще прощается; наступаетъ 1.30 часа ночи, Владыка вдругъ вскакиваетъ съ кровати, на которой сиделъ, выходить къ дверямъ, идущимъ въ коридоръ, кланяется земно народу, прося простить его, не забывать въ своихъ молитвахъ, не бросать детишекъ; поднявшись съ коленъ, благословляетъ; быстро поворачивается, устремляется въ кабинетъ къ выходу изъ дома со словами: «Иду умирать въ церковь»! при чемъ эти слова твердить все время; остановившись и шатаясь на ногахъ, проситъ духовенство облачить его въ епитрахиль и поручи старца Амвросiя, что и исполняется, но окружаюпце уговариваютъ его собороваться; поддерживаемый, подходить къ кровати, пробуетъ самъ снять валенки, но ихъ снимаетъ одинъ изъ врачей; ложится на кровать со словами: «На все воля Божтя! Сейчасъ я умру», держа въ правой руке крестъ и икону, а въ левой зажженную свечу, и все время благословляетъ себя, шепча молитвы. Окружаюпце громко плачутъ. Хриплое дыхаше заменяется ровнымъ, покойнымъ… руки движутся медленней… лицо слегка синеетъ, и черезъ три минуты дыхаше внезапно прекращается. Я говорю о наступившей смерти Арх 1 епископу. Архчеппскоп ь читаетъ последнюю молитву, после окончашя которой Владыка еще вздохнулъ разъ и затихъ. Протодiаконъ Маковеевъ закрываетъ глаза и изъ нихъ выкатываются слезы. Правая рука твердо держитъ крестъ, такъ и оставшшся у покойнаго.