Мудрость Филарета охватывала все значеніе распространенія св. Писанія среди русскаго народа тогда еще не отравленнаго ядомъ ложнаго просвѣщенія, кромѣ высшихъ его классовъ. И по этой причинѣ онъ принялъ участіе въ работахъ Библейскаго общества, ибо ему казалось, что за библейское дѣло должны взяться церковныя силы, «да не отъимѣтся хлѣбъ чадомъ». Въ обновляющую силу Слова Божія онъ твердо вѣрилъ. Съ библейскимъ дѣломъ онъ неразрывно и самоотвержено связалъ свою жизнь и свое имя. Его библейскій подвигъ трудно оцѣнить въ должной мѣрѣ. Для него лично онъ былъ связанъ съ великими испытаніями и скорбями… «Въ каждой чертѣ Слова Божія», говорилъ онъ, «скрывается свѣтъ, въ каждомъ звукѣ — премудрость. Достовѣрность священнаго Писанія простирается далѣе нашего разумѣнія».
Но прошло почти полъ вѣка и только старѣющему м. Филарету удалось увидѣть осуществленіе завѣтнаго желанія всей своей жизни: выхода въ свѣтъ Свящ. Писанія на русскомъ языкѣ.
Это событіе совершилось уже въ царствованіе Имп. Александра ІІ–го. Государь этотъ былъ съ нимъ въ перепискѣ и въ его царствованіе Митрополитъ пользовался всегда неизмѣннымъ почетомъ. М. Филаретъ редактировалъ по порученію Государя манифестъ объ освобожденіи крестьянъ.
Въ 1824 г. (черезъ 3 года послѣ вступленія м. Филарета на Московскую каѳедру) произошло значительное событіе въ его жизни: ему представился іеромонахъ Антоній (Медвѣдевъ), который въ качествѣ богомольца объѣзжалъ святыя мѣста въ Россіи и прибылъ для поклоненія въ Сергіеву Лавру. Бесѣда съ о. Антоніемъ произвела на м. Филарета глубокое впечатлѣніе и ровно черезъ 7 лѣтъ онъ вызвалъ его для того, чтобы его назначить намѣстникомъ Тр. Сергіевой Лавры. Архимандритъ Антоній пробылъ на этой должности 46 лѣтъ.
Митрополита и намѣстника связывала всю ихъ жизнь совершенно исключительная духовная близость. Это объясняется тѣмъ, что оба они были истинными монахами въ самомъ глубокомъ смыслѣ этого слова и, кромѣ того, оба были послѣдователями святоотеческаго ученія о внутреннемъ дѣланіи. Въ письмѣ митрополита къ намѣстнику (T. I, №95, 7 февр. 1834 г.) мы читаемъ: «Сужденіямъ старца Паисія и старца Серафима покаряюсь — Прекрасный совѣтъ о. Серафима не бранить за порокъ, а только показывать его срамъ и послѣдствіе. Молитвы старца да помогутъ намъ научиться исполненіемъ».
«Какъ нерѣдко встрѣчается въ особенныхъ натурахъ, писалъ проф. Казанцевъ въ своемъ «Очеркѣ жизни архимандрита Антонія», въ митрополитъ ФиларетЬ совмѣгцались повидимому несовмѣстимыя свойства. При глубокомъ критическомъ умѣ, онъ отъ дѣтства до могилы сохранилъ дѣтскую вѣру; при строгости и малодоступности къ подчиненным^ при величавости въ офиціальныхъ отношеніяхъ, былъ простъ въ домашней жизни и искренно смиренъ въ мнѣніи о себѣ; при сухости и холодности внѣшняго обрагценія, онъ имѣлъ любящее, довѣрчивое сердце. Тонкій политикъ въ дѣлахъ, онъ мало зналъ практическую жизнь и жилъ въ своего рода идеальномъ мірѣ. Въ завѣтной чертЬ, которой онъ оградилъ себя отъ подчйненныхъ, была тропа, которою можно было дойти прямо до его сердца — онъ былъ монахъ. Въ своей частной нравственно–религіозной жизни онъ охотно становился въ ряды послѣднихъ послушниковъ; съ благоговѣніемъ внималъ словамъ лицъ, которыхъ считалъ высокими въ духовной жизни; счастьемъ считалъ ихъ молитвенную память о немъ; юродивые, блаженные находили у него свободный доступъ. Образы древняго иночества постоянно носились предъ его духовнымъ взоромъ, и сердце его стремилось къ общенію съ міромъ патериковъ и древнихъ житій. Съ этой стороны нашелъ близкій и скорый доступъ къ сердцу м. Филарета арх. Антоній, именно какъ къ монаху!.. Порывами духа своего о. Антоній и самъ стремился сблизиться съ этимъ міромъ избранныхъ подвижниковъ, идти ихъ путемъ къ царству небесному… Внимательно слѣдилъ онъ за особыми опытами духовной жизни и проявленіями благодати Божіей въ Сергіевой Лаврѣ и дѣлился своими наблюденіями съ м. Филаретомъ, сочувствовавшимъ глубоко всѣмъ такимъ явленіямъ». Для ищущихъ пустыни и безмолвія о. Антоній устроилъ въ трехъ верстахъ отъ лавры Геѳсиманскій скитъ. Одна за другой возникали уединенныя келліи въ лѣсу, и въ нихъ совершались подвиги поста, молитвы, молчанія…