Неужели топить? Мне становится страшно. Оглядываюсь вокруг. Никого из взрослых не видно.
– Ничего не бойтесь. Ничего страшного со щенками не случится. Найдите кого-нибудь из взрослых, какого-нибудь доброго мужчину. И идите за нами. Только одни не ходите! Всё поняли?!
Закрываю киоск на ключ и бросаюсь за скрывающейся из виду матушкой в чёрном. Мне жутко. Матушка явно не в себе. Конечно, она уже в годах, старушка, можно сказать. Но, с другой стороны, она меня ростом выше и тяжелее килограммов на двадцать. Догоняю её в роще.
В голову приходят ужасные картины: вот я разделяю участь щенков и тону в стремительной Жиздре. Смешно становится.
Матушка, конечно, не в себе, но ведь не станет же она меня топить!
Матушка действительно не стала меня топить. Она просто врезала мне как профессиональный боксёр – тяжеловес. И я впечаталась в ближайшее дерево.
Вот это удар! Кличко отдыхает! Тихонько сползаю вниз и оказываюсь сидящей на траве.
Во взрослом возрасте вроде бы я ни с кем в рукопашную не вступала. От шока не пытаюсь встать. Молча сижу и наблюдаю, как матушка кричит и размахивает руками перед моим носом.
Вот эта страсть матушки в чёрном к публичным выступлениям и помешала её блестяще задуманной операции по утоплению щенков и отодвиганию конца света.
К нам подбегают ребятишки. А с ними… отец Н. Ну конечно, умные мои детишки! Самый добрый дяденька ― священник. Дальнейшее происходит как в тумане. Матушка в чёрном неистовствует, почти прыгает. А отец Н. спокойно осеняет её несколько раз крестом.
И она сдувается, как воздушный шарик, из которого выпустили воздух. И куда-то пропадает. Отец Н. подходит ко мне и помогает подняться.
– Как голова, не кружится? Стоять-то можешь?
– Батюшка, это просто какой-то иронический детектив. Бабулька отправила меня в полный нокаут. Но сила у неё какая-то нечеловеческая.
– Да, вот в этом ты права. Сила нечеловеческая. Ну ничего, не бойся, больше ты с ней не встретишься. Давай-ка пойдём потихоньку.
Ребятишки радостные убегают вперёд вместе с коробкой и щенками.
А я отчего-то начинаю плакать. И, почти заикаясь, сквозь слёзы, рассказываю отцу Н. про газету, и про ромбики, и про конец света. Отец Н. успокаивает меня:
– Ну, ничего, ничего. Конец света, говоришь? Ничего-о, Господь милостив, поживём ещё. Успокойся, тише, тише. Всё хорошо. Смотри ― солнышко выглянуло. Весь мир Божий осветило. И травку, и людей, и пёсиков. Все Божии создания. Блажен, кто милует скоты. Иди с Богом, трудись. День – то только начинается…
Когда вечером я вернулась в келью, даже вещей матушки в чёрном не было видно. А на её койке сидела розовощёкая улыбчивая паломница с Украины.
Про Сашу и его сокровища
У киоска сегодня пустынно: будний день, а паломники приезжают в основном в выходные. Одинокий гость – паломник Саша. Любит монастырские пирожки и часто приходит попить чайку с пирожками. Наливаю Саше полную кружку горячего чая, он пьёт небольшими глотками и рассказывает о себе.
Раньше Саша работал мотористом на корабле. Несмотря на свою молодость, успел побывать в 24 странах мира. Саша любил весёлые и шумные компании. Мог много «принять на грудь». С одним выпьет, тот уснёт, а Саша к другому другу отправится, ему хочется общаться. Много было у него приятелей, многих он угощал. Хорошо зарабатывал, но так же быстро и тратил.
И вот как-то перестал он видеть в этой весёлой жизни смысл. Чего-то Саше стало не хватать. Плачет душа, ищет чего-то, а чего, сама не знает.
Один раз Саша ушёл из пьяной компании, потому что на душе стало очень плохо. И так бессмысленно всё показалось, что он отправился в храм. Приходит пьяный Саша в пустой храм, подходит к свечной лавке и начинает требовать священника:
– А где у вас тут поп – толоконный лоб?
– Не поп, а батюшка.
– Хорошо, мать, батюшка так батюшка. Подай мне сюда батюшку! Плохо мне, мать, очень плохо. Помоги.
В свечной лавке оказалась по-настоящему верующая женщина. Она не вызвала милицию, а строго сказала Саше:
– Батюшки сейчас нет. Служба давно закончилась. Вот тебе молитва Ангелу Хранителю. Это он тебя от пьяной компании оторвал и сюда привёл. Вставай вот сюда к иконам и читай вслух молитву!
И Саша не стал спорить.
Он сам не знает, как и почему, но беспрекословно опустился перед иконами на колени. Стоит и пытается читать молитву. А буквы разбегаются. Никак прочитать не может.
– Матушка, почитай мне!