В обители о. Флавиан всегда обедал и ужинал в общей трапезе. Вне трапезы ничего не ел и даже квасу не пил. У него был келейником послушник, но он никогда ничего не просил его делать для себя. Полы в своей келлии о. Флавиан мыл сам дважды в год: перед Рождеством Христовым и перед Пасхой. Сам приносил себе воду, ставил самовар и выпивал утром и вечером чаще всего не три (сколько разрешалось оптинским обычаем), а две чашки. Когда выдавалось свободное время, он ухаживал за плодовыми деревьями, творя при этом Иисусову молитву. На общие послушания – уборку картофеля, рубку капусты – о. Флавиан выходил вместе со всеми братиями. Бывал и на покосе и весьма умело и усердно косил траву. При разговоре с подчиненными никогда не сидел, не повышал голоса и даже замечания делал самым мирным образом.
В июле 1874 года состоялась закладка храма св. Илариона Великого и больницы при нем. Старец Иларион при своей жизни передал настоятелю, о. Исаакию, собранные им от духовных чад и благотворителей три тысячи рублей – на построение храма и больницы. Освящение новопостроенного храма состоялось 26 июля 1876 года. На нем присутствовал владыка Григорий, епископ Калужский и Боровский. Наутро, 29-го, в 5 часов утра о. Флавиан отслужил здесь раннюю обедню. О. Флавиан свято чтил память старца Илариона и на его могиле устроил такую же часовенку, какая была поставлена над гробом старца Макария. Во всех этих делах помогала о. Флавиану покрывая издержки, Н. П. Киреевская.
В начале 1890 года о. Флавиан простудился и заболел. 7 января архимандрит Исаакий постриг его в схиму. Об этом о. Флавиан писал м. Палладии (Юрьевич), настоятельнице Великолуцкого женского монастыря: «Благодарю вас, матушка, за поздравление с принятием великого ангельского образа. Вы писали о своем желании и о совете вам о. Амвросия тоже принять схиму, а также о различных встречающихся вам к тому затруднениях. На это скажу вам, что в начале моей болезни я, подобно вам, тоже затруднялся принять это великое таинство, рассуждая, что в случае, если Господу угодно будет подать мне выздоровление, то затруднительно мне будет согласить схимонашеские обязанности с исполнением моей молвистой должности. Но, наконец, решился исполнить предложение батюшки о. архимандрита (Исаакия) и о. Амвросия, и за послушание принял великий постриг, и теперь я покоен духом, а затем буди воля Божия!»
Во время продолжительной болезни о. Флавиана (у него было крупозное воспаление легких) много участия проявила к нему Н. П. Киреевская. Она, в частности, заботилась о том, чтобы болящий имел хорошее питание – и доктора этого требовали. О. Флавиан, однако, не со всем соглашался. Несмотря на крайнюю слабость, он, например, отказался употреблять рыбу Великим постом, – он напомнил, что в таком же случае о. Иларион решительно отказался исполнить совет врачей – есть Великим постом рыбу. В конце поста о. Флавиан даже почувствовал себя лучше, отчасти обратился к делам и участвовал в богослужениях. Начал ходить в братскую трапезу, и многие радовались, думая, что дело идет на поправку. В Духов день, после участия в богослужении, о. Флавиан вернулся в келлию и принял здесь двух родственниц, жену племянника и сестру, матушку Любовь, после беседы проводил их, а вечером вдруг почувствовал изнеможение сил и слег. За четыре дня до кончины ежедневно причащался Св. Христовых Тайн. 30 мая, в полном сознании, тихо скончался. Отпевали его с сонмом священнослужителей архимандрит Исаакий и скитоначальник иеромонах Анатолий. Гроб опущен был в могилу между гробницами старцев Льва и Илариона.
Иеросхимонах Флавиан, «строгий инок», мало кого воспитывал назидательными словами, но жизнь его в монастыре, открытая всем, поучала не менее красноречиво, чем слово. Собственно аскетический оптинский дух и утвердился в обители благодаря таким монахам, как о. Флавиан, как все те братия, которые ни шагу не делали, не имея перед собою Христа.
(обратно)ОПТИНСКИЕ ПОДВИЖНИЦЫ
Веденская Оптина Пустынь – монастырь, как известно, мужской. А в Скит при ней даже и помолиться женщины допускались крайне редко. Историки обители, рассуждая о ее названии, в частности, предполагали, что оно происходит от слова «опт». А. Г. Преображенский в своем «Этимологическом словаре русского языка» (т. 1. М., 1910–1914. С. 692) отметив, что это слово есть только в русском языке (то есть не имеет параллелей в славянских и других языках) и что есть письменный вариант «обт», раскрывает его значение как «общий счет», «совокупность». Хотя существовала легенда о раскаявшемся и ставшем монахом разбойнике Опте, основавшем в древности Оптину Пустынь, более убедительно другое объяснение, изложенное оптинским иеромонахом Ерастом (Вытропским) в его книге «Историческое описание Козельской Оптиной Пустыни и Предтечева Скита (Калужской губернии)», изданной в 1902 году Оптинским издательством. О. Ераст, подтверждая, что раскаявшиеся разбойники действительно основывали монастыри, указал на странность, неправдоподобность имени Опта, которое, кроме этой легенды, нигде не встречается. Вместе с тем он напомнил, что в орловском городе Волхове есть монастырь с тем же названием – Оптин, который в документах писался то Оптин, то Общий. Дело в том, что на Руси в старину существовали общие для старцев и стариц обители. Обитель такая разделялась на две половины, мужскую и женскую. В храме монахини стояли в левой половине, монахи – в правой. Сохранились монастырские синодики с поминанием насельников, там старцы и старицы поминались попеременно. Как пример подобного жития можно вспомнить Хотьков монастырь, где подвизались в иноческом образе родители преподобного Сергия, старец и старица Кирилл и Мария. Такое житие было запрещено Московским духовным Собором в 1499 году.
Бывшая в упадке почти в течение всего XVIII века, Оптина Пустынь с приходом в нее в 1796 году по благословению митрополита Платона (Левшина) иеромонаха Пешношского монастыря о. Авраамия начала возрождаться. Расширялась обитель, умножалась братия. В 1821 году возник при Оптиной Иоанно-Предтеченский Скит. В то же время появляется за монастырской оградой хозяйственный двор, где благочестивые женщины, желавшие приносить пользу монастырю, занимались шитьем, стиркой, уходом за скотиной и множеством иных нужных дел. Сюда приходили мирянки и монахини. Некоторых оптинский настоятель постригал прямо здесь. Он же следил за тем, чтобы на этом дворе была строгая организованность. Для этого выбираема была опытная старица, наблюдавшая за благочинием, за исполнением молитвенных правил и послушаний. Старица окормлялась духовно у скитских старцев. Этот хозяйственный двор принял вид женской монашеской общины, приютившейся под крылом монастыря. Его чаще всего называли скотным двором. Он существовал до закрытия монастыря в 1920-е годы и возник сразу же по возрождении его в 1987 году. Ныне там возведен и храм, освященный в честь иконы Божией Матери «Спорительница хлебов».
История оптинского скотного двора пока не написана, сведения о его насельницах не собирались, но среди них было немало подвижниц – из дворянского сословия и из крестьян – достойных нашего благодарного памятования. А пока здесь предлагается для первоначального ознакомления лишь несколько выписок – они могут послужить зерном для будущей истории.
Выписки начинаются с весьма трагического случая, о котором 9 марта 1863 года писал одному из своих духовных чад преподобный Антоний (Путилов): «С великим прискорбием души моей скажу о тяжком искушении, случившемся на скотном дворе нашем, какового при мне в 42 года не было, и дай Бог, чтоб не случилось никогда, а именно: марта 1-го утром одна девица Надежда, черпая горячую воду из котла для мытья черного белья, поскользнулась и упала в котел, и сильно вся обварилась в кипятке, но, благодарение Господу Богу, два дни была жива и в памяти, и напутствована всеми таинствами, а в воскресенье 3-го числа тихо скончалась. А я, услышавши о таком ужасном событии, горько плакал, да и доныне не могу равнодушно вообразить о сем и себя мысленно окаяваю, что я и сам вот уже 26 лет страдаю от ног, но моя болезнь в сравнении с предсмертного болезнью девицы Надежды не более стоит – как плюнуть и растереть… Надежда великомученица без крику и вопля переносила свое ужасное страдание, а я как сыр в масле катаюся и всем питаюся. К сему еще скажу чудное событие: в тот самый день, когда это случилось, отец М. пришёл с утрени в свою келлию и прилег и, вздремнувши, видит в тонком сне отца архимандрита (скончавшегося за год до того о. Моисея. – Сост.), приказывающего ему, М-у чтобы он немедленно бежал на скотный двор, где нужно быть поскорее; о. М., зараз проснувшись, с удивлением побежал на скотную, и там его встретили с печальною вестью. А из сего можете вы заключить, что батюшка о. архимандрит Моисей и по кончине своей заботливо печется обо всем, о чем – слава Богу!.. Еще скажу вам об отце архимандрите Моисее, что пред погребением девицы Надежды одна скотница в тонком сне видит отца архимандрита в мантии, с посохом идущего в церковь, куда вынесена была новопреставленная. Принявши благословение, спрашивает: «Куда вы, батюшка, так спешите?» – Отвечает: «Иду Надежду проводить». И так видите, какие бывают отрадные сны о моем святом отце».