В конце 1880-х годов старец Амвросий благословил своего келейника о. Иосифа принимать посетителей (он начинал старчествовать). Летом 1888 года старец благословил о. Иосифа поехать к Киевским святыням. Это было заветное желание о. Иосифа, о котором он тридцать лет помалкивал. Об этом паломничестве рассказано в составленном в 1911 году шамординскими сестрами Жизнеописании преподобного. Там пишется: «Наместником Киево-Печерской Лавры в то время был архимандрит Ювеналий (Половцев), живший перед тем на покое в Оптиной Пустыни. По приезде в Лавру о. Иосиф отправился к нему, чтобы передать поклон от старца Амвросия. Наместника не случилось дома, и келейники, привыкшие к важным и сановитым гостям своего начальника, предложили незнакомому монаху подождать в передней. Долго пришлось ему ожидать; келейники не обращали на него никакого внимания. Наконец настало время обеда и, вспомнив о своем госте, они позвали его в келейную. Там перед обедом, по заведенному обычаю, предложили ему выпить. Но о. Иосиф, никогда не бравший в рот никакого вина, наотрез отказался. Келейники стали приставать и поднимали его на смех, но кончили тем, что оставили его в покое, а сами принялись за угощение и развязно разговаривали, нисколько не стесняясь присутствия незнакомца. В это время приехал наместник, и келейник доложил, что его дожидается какой-то оптинский монах. Увидя о. Иосифа, наместник воскликнул: "Кого я вижу, – ведь это будущий старец!" – и поспешил заключить его в свои объятия и оказал ему такие знаки уважения, что оторопевшие келейники не знали что подумать. Затем наместник повел его к себе, а келейникам приказал перенести с гостиницы его вещи и приготовить для него помещение в его покоях. До самого вечера вел он беседу с своим гостем, вспоминая дорогую Оптину Когда же о. Иосиф пришел в отведенную ему комнату, то там ожидали его два келейника и кинулись ему в ноги, прося прощения за свою грубость, и умоляли не передавать о. архимандриту об их невоздержании. Кроткий о. Иосиф с улыбкою любви обнял их и успокоил».
25 октября 1892 года архимандрит Ювеналий был рукоположен в епископа Балахнинского, викария Нижегородской епархии, а 3 января 1893 года Синод перевел его на овдовевшую кафедру Курской епархии, которая ему была знакома по настоятельству в двух курских монастырях.
Объезжая епархию, владыка Ювеналий посетил Глинский Спасо-Илиодоровский скит и побеседовал с настоятелем. Потом посетил схимонаха Архиппа в его келлии. На вопрос архипастыря: «Как поживаешь, старец?» – о. Архипп ответил: «Боюсь мук вечных, боюсь геенны огненной, скрежета зубовного, червя неусыпаемого!..» – и залился слезами. Потом говорит: «Спокойно живу, враг меня не берет». – «Ты же победил врага», – изволил заметить владыка и любезно простился с подвижником. На другой год архипастырь снова зашел в келлию о. Архиппа и долго беседовал с ним наедине. После того при свидании с настоятелем Глинской пустыни владыка Ювеналий всегда справлялся об о. Архиппе. В 1897 году, обходя братские келлии Спасо-Илиодоровского скита и проходя мимо бывшей келлии почившего подвижника, владыка с молитвой об упокоении его перекрестился, а отъезжая, сказал несколько слов братии о памяти смертной.
7 мая 1898 года владыка Ювеналий назначен был архиепископом Литовским и Виленским и одновременно настоятелем Виленского Свято-Духовского монастыря. О его деятельности в Литве так отозвался архиепископ Антоний (Храповицкий): «Как защитник Православия и православных владыка стяжал себе высокое уважение и преданность паствы; даже с высоты Царского престола засвидетельствована его благопопечительность об охранении целости Православия во вверенной ему епархии, где ведется постоянная борьба Православия и латинства… Строго верный обетам монашества, он по прибытии в Литовскую епархию прежде всего обратил внимание на состояние монастырей и улучшил их. Он сам постригал в монашество, причем пострижение сопровождал наставлениями, благотворно действующими на постригаемых. Будучи одушевленным и самоотверженным подвижником Православной Церкви, он встал в ряды приснославных возродителей русского монашества, которые имели своего вождя в лице великого старца Паисия Величковского».
Годы, однако, брали своё, и отдых не помогал. Вот ему уже 80 лет… 13 апреля 1904 года в Летописи Иоанно-Предтеченского Скита Оптиной Пустыни появилась печальная запись: «Получено известие о кончине архиепископа Литовского Ювеналия, последовавшей 12 апреля». В Оптиной были отслужены панихиды по бывшему ее насельнику, воспитаннику этой обители. Многие помянули его добрым словом. А в церковной периодике появились отзывы о нем. Писали: «Подвиг постоянного пребывания в деятельном молитвенном устроении, духовной самособранности, смиренной преданности Божественной воле – вот те сокровища его души, которые были явны всем окружающим».
(обратно)ВЗЫСКАТЕЛЬ СПАСИТЕЛЬНОЙ ИСТИНЫ
Иеросхимонах Иоанн (Малиновский)
(неопубликованные страницы
из Летописи Иоанно-Предтеченского Скита
Оптиной Пустыни)
Воскресенье, 4. – Пополудни в 4 часа скончался в Скиту преподобнейший старец иеросхимонах Иоанн, на 86 году от рождения своего, а в Скиту сем пожил 15 лет и 14 дней. За 7-мь часов пред кончиною удостоился приобщиться Святейших Тела и Крови Христа, Искупителя нашего, в напутствие Вечной Жизни, в совершенной памяти до последней минуты, беседуя с бывшими при нем братиями, на минуту умолк и, простершись на одре своем, тихо почил о Господе с упованием на милосердие Божие.
6-го числа в Скитской церкви Божественную Литургию служил о. игумен Моисей соборне и погребение. Тело погребено в Скиту на общем братском кладбище. Последние дни жизни сего кроткого старца достойны особенного внимания. С 1848 года он слабее становился в телесных силах. В первых числах августа сего года братия заметили, что о. Иоанн часто стал ходить к скитскому кладбищу, – останавливается там и сидит у братских могил. Скитоначальник иеромонах Макарий однажды, подошедши к о. Иоанну, спросил: «Что вы, батюшка, так часто стали ходить к кладбищу?» Старец тихо отвечал: «Да вот, этакая право-да, прошу отцов, чтобы они приняли меня в свое сообщество».
На праздник Преображения он был в Скитской церкви на Литургии и приобщился Св. Христовых Тайн, – с того числа заболел безысходно уже из келлии своей. На праздник Успения Пречистой Богородицы особоровался елеосвящением и в продолжение всей болезни приобщался Св. Тайн в каждую неделю, иногда и два раза. За 4 дня не мог принимать пищи никакой, но вставал и по келлии пройти мог без помощи, келейное правило до смерти не оставлял, которое вычитывал ему бывший у него для послушания Павел Никаноров… В день кончины по причащении в 9 часов утра Св. Тайн почувствовал облегчение в болезни своей (страдал стеснением дыхания в груди и боках). С особенным чувством благодушия беседовал с посещавшими его братиями. Также пополудни упомянутый послушник Павел читал статью о Восточных Патриархах, о. Иоанн слушал и с своей стороны сказывал тут же бывшему при нем иеромонаху Никону о кончине некоторых архиереев, знаемых ему, ревностных в Православии, и о прочих достойных памяти мужах, так же и о состоянии в вечности добродетельных душ, при душеполезной сей беседе пожелалось ему съесть яблоко. О. Никон изъявил готовность спечь яблоко, но в ту же минуту о. Иоанн умолк и, восклонившись на одре своем, тихо испустил дух, – в 4 часа. Колокол в Обители возвестил всем братиям о кончине уважаемого старца. Он был росту среднего, телосложения мужественного, брада до пояса широкая, на голове волосы густые и длинные, приятною белизною седины украшенные. По чувствам уважения к старцу иеросхимонаху Иоанну братия желали сделать хотя краткую записку из добродетельной жизни его, для воспоминания и подражания непритворной его простоты, смиренномудрия, кротости с блаженным незлобием и нестяжательной жизни его. Но Премилосердый Господь, смотря на произволение жаждущих душевной пользы, благопоспешил и устроил так, что за молитвами его составлен был до исполнения еще 40 дней по кончине его некролог и напечатан в «Московских Ведомостях» 8-го ноября 1849 года (№ 134, «Смесь»). И это сделалось вот как.