Оставив службу, Алексей поехал домой и, совершив вместе с матерью паломничество в Троице-Сергиеву Лавру, испросил у родителей благословения на монашество. Анна Сергеевна и Моисей Петрович с большой радостью благословили его, и он отправился в Оптину Пустынь. 31 июля 1853 года с любовью принял его в число послушников архимандрит Моисей. А духовным его наставником стал уже знавший его старец Макарий. Когда мать Алексея пришла навестить его, старец Макарий сказал ей: «Благословенна ты, добрая женщина, на какой хороший путь отпустила ты сына».
17 ноября 1862 года Алексей Зерцалов был пострижен в мантию с именем Анатолий. 5 июля 1866 года он был рукоположен в сан иеродиакона, а 7 сентября 1870-го – в сан иеромонаха. 13 февраля 1874 года он был назначен скитоначальником и братским духовником.
О. Анатолий проходил разные послушания и терпел немало трудностей, которые усугублялись тем, что он постоянно страдал головными болями и бессонницей. Однако во всех мелочах и недоразумениях послушнической жизни он проявлял подлинно монашеское терпение. Старец Макарий сразу увидел это – он с особенным вниманием относился к молодому послушнику. Он видел его благоговейное и молитвенное устроение, смирение, кротость и немалую образованность в духовных и особенно аскетических вопросах. Старец Макарий стал его наставником и в отношении делания Иисусовой молитвы – в этом о. Анатолий достиг редких успехов.
Вскоре о. Макарий благословил своего ученика обращаться с духовными вопросами и к о. Амвросию. С этого времени и началось тесное духовное общение о. Анатолия с о. Амвросием. Через некоторое время они вместе будут заниматься устройством новой женской монашеской общины в Шамордине, в двенадцати верстах от Оптиной.
5Уже при первой настоятельнице Шамординской общины матушке Софии (Болотовой), которую привел на эту должность в сентябре 1884 года старец Амвросий, ее духовный отец иеромонах Анатолий стал любимым наставником сестер, которых с каждым днем становилось в Шамординской обители все больше и больше. По благословению старца о. Анатолий служил в шамординской храме, учил сестер церковным порядкам, уставу, следил за правильностью чтения и пения. Он установил в общине чтение неусыпаемой Псалтири, сам начав первое чтение. За трапезой он также первым начал чтение житий святых. Матушка София однажды сказала:
– Батюшка! Мне заботы о хозяйстве, а вам попечение о душах сестер.
О. Амвросий говаривал, что о. Анатолию дан особенный дар утешать молодых. Старец реже бывал в Шамордине по своей болезненности, и он во многом полагался на о. Анатолия, который входил не только в общие заботы по благоустройству обители, но и в нужды каждой сестры. Много любви во Христе было у него к насельницам, которым приходилось на первых порах нелегко. Каждый его приезд был для них радостью. Бывало, когда увидит матушка София какую-нибудь сестру в грусти, то и говорит:
– Разве можно печалиться? Ведь сегодня к нам приезжает отец Анатолий.
В летнее время о. Амвросий и о. Анатолий иногда приезжали вместе. Для сестер это было настоящим праздником. Старец всех благословлял, все осматривал и давал множество указаний, что и как сделать. Принимал сестер для исповеди. Иногда оба старца и матушка София с сестрами шли на зеленый холмик, откуда открывался прекрасный вид на окрестности. О. Амвросий поддерживал духовную беседу, отвечал на множество вопросов. Сестры пели церковные песнопения. Бывало, и с одним о. Анатолием в праздничный день сестры приходили сюда для краткого отдыха от трудов.
Глядя на зеленеющие луга, сбегающие по скату возвышенности к реке Серене, на деревни и села с церквями, белеющими вдалеке, на лес, синеющий у горизонта, старец Анатолий и сестры удивлялись красоте Божьего творения: нельзя взора оторвать… А какое было глубокое голубое небо с белыми облаками, сколько солнца, света…
– Что бы нам сказала преподобная Сарра, которая тридцать лет не выходила из своей келлии, чтобы взглянуть на окрестности? – заметила матушка София.
– Всякий спасается своим путем, – отвечал о. Анатолий, – но я более сочувствую тем святым, которые любили природу, как, например, Сергий Радонежский, Савва Звенигородский, преподобные Антоний и Феодосии… Они выбирали самые красивые места для своих обителей, потому что природа говорит о своем Творце, возвышая к Нему душу человека.
Выходил о. Анатолий на прогулки и с воспитанницами сиротского приюта, которых он очень любил и жалел. Он разрешал им немного порезвиться, а потом собирал для беседы. Все, что он говорил, – а о. Анатолий умел говорить с детьми, – воспитанницы слушали с большим вниманием. Они старались исполнять все, чему он их учил. А так как это были дети, то о. Анатолий не забывал наделить их, хотя и понемногу, какими-нибудь простыми сладостями, умел развеселить их, пошутить. Каждую отроковицу помнил зная все ее особенности. Если ему не удавалось долгое время приехать в Шамордино, он писал им письма. Отвечал и на письма, которые получал от них.
«Воистину Христос Воскресе! – отвечал он на детское письмо в апреле 1864 года. – И вас, мои добрые ребятишки, поздравляю со светоносным праздником Воскресения Христова… И для вас сей красный паче солнца Жених ваш восстанет и явится явственно, когда настанет рассвет вашего утра. А теперь у вас на душе пока ночь глубока, страстишки тревожат вас и мутят чистый источник сердечных утешений. Но, повторяю, настанет и ваше утро, взойдет и ваше солнце, только потерпите…
Говорите, что я вас забыл: а я только и помню о вас и желал бы очень и очень утешить к празднику, но недосуг… Сию минуту еду по барыням, и лошадь ждет давно, да вам-то хочется сказать словечко и хоть через Серену похристосоваться…
Спасайтесь! При первой возможности постараюсь к вам приехать».
В другое время о. Анатолий заболел и долго не появлялся в Шамордине. Дети написали ему, вероятно – как всегда – общее письмо. Он отвечал: «Опечалились вы, мои детеняточки! И готовы терпеть самые лютые скорби, только бы я выздоровел. Хорошо – обещаю. Только и вы меня не обманите… потерпите немощи друг друга, будьте милостивы к слабым и немощным, слушайте старших не за страх только, но и за совесть.
Ведь вы дети, да дети-то глупые. Ну, с чего вы взяли, чтобы вам бегать купаться, как захочется? Вас пустили вольно, а вы уж и того – и узду долой!.. Будьте мудрыми девами. И часть ваша будет в невестнике Небесного Жениха Иисуса Христа!»
В Туле жила одна отроковица, Катя Андронова, у своей тетки. Она приезжала в Оптину Пустынь с подругой Лизой и стала духовным чадом о. Анатолия. Она хотела поступить в Шамординскую обитель, но вдруг заболела чахоткой. Ей пришлось лежать, лечиться, а тетка ее в ответ на просьбы вызвать о. Анатолия говорила, что и ноги его здесь не будет… «Как выздоровею, – говорила Катя, – уеду в Шамордино». Больная и одинокая (тетка и подругу ее не пускала к ней), она все же пыталась убедить тетку исполнить ее просьбу. Когда о. Анатолию сообщили, что Катя уже почти при смерти, он собрался ехать в Тулу.
О. Анатолий описал свою поездку в письме к шамординским отроковицам. «Я еще больше стал верить в ваши детские молитвы, – писал он в сентябре 1888 года, – как схоронили Катю Андронову. Эта отроковица просто чудеса творила… Сколько лет она боролась с теткой, как со зверем, из-за Оптиной. Так и пошла в могилу, не изменив Оптиной. Несколько лет она чахла, последние месяцы очень тяжко. А две-три недели назад она совсем было отошла и к ней никого не допускали. Но Лиза, бывшая помощница ее и подруга, прокралась к ней и шепнула: "Батюшка собирается к нам". Умирающая вдруг оживилась и сказала: "Теперь духом буду жить до тех пор". И действительно дождалась меня. Но еще чудеснее: тетка ее страшно гневалась на меня и говорила: "Ноги его здесь никогда не будет". А когда сказали ей, что я приехал, она радостно вскричала: "Как будет Катенька теперь рада!.. Попросите батюшку, пока я Катеньку подготовлю к встрече". И сама за мной прислала в гостиницу. Господь сподобил меня застать Катю еще живою. И много мы говорили с ней…»
Другая отроковица, двенадцати лет, так захотела быть монахиней, что убежала от родителей. Она пришла в Оптину Пустынь и тут пробыла среди паломников несколько дней. Родители ее нашли, хотели увезти домой, но она отказалась наотрез с ними ехать, – пришлось и им пожить в Оптиной, в гостинице, вместе с дочерью. Долго отроковица не решалась идти к старцам проситься в Шамордино, наконец оказалась она у хибарки о. Анатолия… Робко она вошла в приемную – там находилась одна монахиня, больше никого не было. «Можно мне видеть отца Анатолия?» – спросила отроковица. Матушка сказала, что он сейчас беседует у себя с одной посетительницей. Вскоре та вышла. Келейник позвал отроковицу…