На плите, покрывающей его могилу, вырезана следующая надпись:
"На сем месте
под сею чугунною доскою
погребено тело схимонаха Иоанникия.
А оный родом Калужской епархии Жиздринского уезда, села Толстошева из пономарей, который, по своему доброму желанию, определен был указом в сию Оптину пустыню, в число братства 1802 года сентября 19 дня; пострижен в монашество 1810 года в апреле месяце и находился в жизни своей целомудренно, в немалых монастырских трудах и послушаниях неленостно; также и церковной всей службы никогда не оставлял, и вхождение имел в церковь с великим успехом, Божию службу провождал слушанием, ревностно и кротко, и во всем поведении крайне был тих и незлобив, и при том имел немалую и нелицеприятную любовь ко всем, настоятелю и братии, — и в таковой добродетельной жизни, во всем по долгу христианской, и схимонашеского сана, с принадлежащим духовным исправлением, блаженно и скончался 1815 года апреля 30 дня, в пяток, по полудни, в исходе 4 часа; а погребено тело его мая 2 числа в воскресный недельный день. Аминь.
Духовные мои отцы, братия и спостницы! Егда молитися, не забудьте мя во святых своих молитвах ко Владыке Господу Богу, да учинит дух мой с праведными в вечном блаженстве".
Схимонах Карп (Алексеев) слепой[48]
(†13/26 марта 1866)
13 марта 1866 года скончался в Оптиной пустыни замечательный подвижник, слепец отец Карп, из государственных крестьян Калужской губернии, Масальского уезда деревни Бараний Рог. В Оптину пустынь поступил он в 1832 году и первоначально был звонарем, потом более 20 лет до старости трудился в хлебне. В этом послушании он показал в себе необыкновенного подвижника. В трудах он никогда не уступал никакому молодому, здоровому человеку. Для жительства ему в хлебопекарне был отгорожен уголок аршина в три, и потому как неисходный жилец хлебни он первый являлся к делу и последний отходил. А также при всякой даже малейшей потребности приходивших он готов был служить каждому. Сверх того, когда сотрудники его отходили по келлиям, он отправлялся в амбар сеять муку, что исполнял один, а муки ежедневно выходило более 20 пудов. При этом помогал носить воду, дрова, муку из амбара в хлебопекарню. В свободное от этих занятий время рассматривал пряжу для неводов. В этом же рукоделии и молитве проводил почти всю ночь.
В церкви бывал неопустительно и отправлялся туда, как только дозволяли ему труды по послушанию. Точность его и внимательность были столь велики, что всякий раз, как только проходил мимо храмов, он против входа каждого храма останавливался и клал положенное число поклонов. Проводя не только дни, но и почти все ночи без сна, он в церкви всегда почти боролся со сном, особенно под старость. Бдительность его была неимоверна. Если кому из братии бывало нужно встать в самую глухую пору ночи, то обращались к отцу Карпу: в час, в два, в три ли кто просил разбудить его — ложись и спи спокойно: в назначенный срок отец Карп тихо творит уже молитву и не отойдет, пока не разбудит.
Постоянное самовнимание и понуждение себя на все благое были отличительными чертами отца Карпа. Самоукорение как бы срослось с ним. Нравом он был кроток и молчалив; в обращении с братией ласков, приветлив и любовен. Еще покойный старец отец Лев любил его и говаривал о нем: "Карп слеп, но видит свет", разумея тот свет, который и зрячим недоступен.
Слепотой своей он не только не тяготился, но и дорожил ею как средством ко своему спасению и с любовью нес этот крест, возложенный на него Господом. Валаамский игумен Варлаам, живший в Оптинском скиту на покое, однажды, испытывая его, сказал: "Отец Карп! Не хочешь ли поехать в Москву? Там есть искусные доктора; они бы сделали тебе операцию, и ты бы стал видеть". Отец Карп испугался этого предложения. "Что вы, что вы, батюшка, — отвечал он, — я этого вовсе не хочу, я спасаюсь своей слепотой!".
В последние годы жизни отец Карп стал изнемогать, уже не мог по-прежнему трудиться, но очень усерден был к службам Божиим и, желая быть постоянно в храме Божием, просил отца настоятеля, чтобы для него устроена была келлийка при входе в Казанскую церковь. Но исполнить его желание было неудобно. Почувствовав изнеможение сил, он келейно принял пострижение в схиму. В декабре 1865 года слег в постель, впрочем никакой болезни не чувствовал. Даже незадолго до самой смерти, когда братия его спрашивали: "Что у тебя болит, отец Карп?", он отвечал: "Ничего не болит". До последних минут своей жизни он сохранил ясное сознание. Благовременно был напутствован всеми христианскими Таинствами и 13 марта 1866 года, в воскресенье 5-й недели Великого поста, в час пополудни мирно и тихо почил о Господе.
48
См.: Кавелин Л. Историческое описание Козельской Введенской Оптиной пустыни. Оптина пустынь, б. г. С. 237–240.— Ред.