На закате дней своей труднической богоугодной жизни старец отец Лев, прозревая в своем любимом молодом послушнике отце Александре будущего преемника по старчеству, поручил его особенному попечению своего сотрудника, собеседника и сотаинника старца отца Макария. Так вспоминал о сем сам о. Амвросий: «Покойный старец (отец Лев) тогда призвал к себе батюшку отца Макария и говорит ему: вот человек больно ютится к нам старцам. Я теперь уже очень стал слаб. Так вот, я и передаю тебе его из полы в полу, — владей им, как знаешь».
Говорят еще, чему можно верить без сомнения, что старец Лев, указывая некогда на Александра Михайловича, сказал отцу Макарию: «Он будет тебе полезен».
Но что сказать о посте и молитве молодого подвижника, без которых спасение не спеется? Ибо разумный пост телесный, по учению святых отцов подвижников, есть основание жизни духовной50, а молитву святой Иоанн Лествичник называет источником добродетелей, причиной дарований и прочее51. По примеру своих отцов наставников, Льва и Макария, отец Александр не изнурял себя многодневным постом, но, употребляя общую со скитянами пищу, соблюдал строгую умеренность, не выказывая таким образом себя пред другими постником и через употребление всякой пищи смиряя тщеславный помысел. Впрочем, умеренность эта по времени доходила до того, что, как увидим ниже, ее поистине можно назвать и строгим постом. Молитва — сокровенное делание. О ней, можно сказать, никтоже весть, точию дух человека, живущий в нем. Не о внешней молитве говорится здесь, не о хождении на молитвенные правила и церковные богослужения, на которых бывал о. Александр обще со всеми скитскими братиями, а о внутреннем молитвенном настроении души его. О сем можно только гадать. Молитву, как видели мы выше, святой Лествичник назвал источником добродетелей, а добродетельная жизнь отца Александра была у всех на виду; следовательно, в нем уже было, хотя, может быть, в зародыше, и источное начало. Да и как не быть ему молитвенником, когда он полюбил молитву еще в миру? А теперь в тишине скитской жизни, среди иноков подвижников, под руководством великих старцев молитвенников, при собственном неудержимом стремлении к богоугождению, молитва должна была найти себе простор в его душе.
V. ОТЕЦ АЛЕКСАНДР — МОНАХ И ИЕРОМОНАХ ПОД КРЕСТОМ БОЛЕЗНЕЙ
Объяша мя болезни смертныя.
Можно видеть из предыдущей главы, в каких добродетелях упражнялся молодой подвижник отец Александр. Его всегдашнее смирение, выражавшееся в беспрекословном послушании не только старцам, но и молодым послушникам, как, например, брату Герасиму, и в безропотном терпении наносимых ему оскорблений, крайняя нищета, пост и молитва, при искреннем откровении всех помыслов, чувствований и пожеланий52 старцам наставникам, Льву и Макарию, так расположили к нему сердца их, что один другому поручил его особенному попечению, «передав его из полы в полу». Думается, что эти полы великих старцев подвижников были для близкого к ним ученика подобием милоти Илииной, брошенной на Елисея. И если он, может быть, не был сподоблен от Господа сугубой благодати, излиянной на его старцев, то, без сомнения, никто из знавших старца Амвросия не будет отрицать того, что какими дарованиями духовными украсил Всеблагий Господь старцев Льва и Макария, те же милости излил и на старца Амвросия. Но милости Господни даром не даются, по слову Самого же Господа: терпением вашим спасайте души ваши (Лк. 21, 19). Чем долее жил отец Александр в скиту и чем более совершенствовался в жизни духовной, тем тяжелее становился его крест. К его скорбям, невольным и произвольным, присоединились, как вскоре увидим, жестокие болезни телесные, которые, по замечанию его, уже бывшего старцем, гораздо тяжелее скорбей. Ибо в скорбях, прибавлял он, человек может находить утешение в молитве, а в тяжкой болезни телесной он и этого утешения лишен.
11 октября 1841 года преставился ко Господу положивший в Оптиной пустыни начало старчества великий старец отец Лев. В день его погребения все скитяне ушли в монастырь, чтобы отдать последний долг старцу наставнику: помолиться в последний раз над его труженическим телом, о упокоении его чистой души в обителях небесных. Но отец Александр, занятый своим поварским послушанием и видя, что он остался при деле один, не имел возможности быть при его погребении, хотя и очень сего желал. О кончине старца скорбели все знавшие его почитатели, и монашествующие и миряне. Не без скорби о нем, конечно, оставался и отец Александр. Но эта общая скорбь была небезутешной, потому что после отца Льва оставался в Оптиной пустыни другой старец, с такими же, как и он, высокими дарованиями духовными, скитоначальник отец Макарий, к которому о. Александр давно уже привязан был всей душой и попечению которого он поручен был покойным старцем. Вскоре после кончины блаженной памяти старца отца Льва послушание отца Александра в поварне заменено было другим послушанием: он стал келейником старца отца Макария. Послушание это он, по собственным его словам, проходил четыре года (с осени 1841 года до 2 января 1846 года).
50
См.: славянское Добротолюбие, главы иноков Каллиста и Игнатия о безмолвии и молитве, гл. 30.