Кувшинок вокруг уже не было, и Опухшу стало как-то грустно и одиноко. Поэтому он решил развязать разговор.
– А что это за сестры такие странные?
– О, это интересная история, – оживился Неёжик, продолжая хлюпать лапками в болоте. – Их ведь не всегда звали Обожабой и Обожрамбой.
– А как их звали?
– Да никто уж и не вспомнит. Обожрамба раньше была добрейшей души жабой, с очень позитивным взглядом на мир. Всему радовалась искренне и от души. Только вот с силой воли у нее было слабовато. Поэтому она и сама не заметила, как начала слишком часто радоваться еде. А потом и вовсе радоваться перестала, погубила ее страсть ко всему вкусному. И теперь уже и не думает ни о чем, кроме как кого-нибудь сожрать.
– Но погоди. Это же Обожаба всему радуется. По-моему, даже не в меру, – почему-то деликатно произнес Опухш. Ему все казалось, что Ворожаба летает где-то рядом, и ей будет обидно слышать дурное про сестер. Какими бы они ни были.
– Да ты дослушай. Обожаба изначально тоже не гнушалась простых радостей. И поесть очень любила. Только у нее вышло наоборот – она так восторгалась вкусной едой, что этот ее восторг перекинулся и на все остальное. Так что теперь, что ни увидит – все-то ей прекрасно. Хм, пожалуй, да, не в меру. Вот и весь сказ. Вроде сестры, а какие разные судьбы. Но ты на них не обижайся. Это все у них от одиночества. Кто к ним заходит то на болота? Я раньше у них бывал, но как наступила вечная ночь, не больно куда-то прогуляешься – опасно!
– Почему опасно? Это же тот же самый лес! Только темный, – не унимался Опухш.
– Да вот знаешь, не все так просто, – грустно промолвил Неёжик. – Как ни крути, а нужно лесным жителям, чтобы хоть иногда светло было. И чтобы ночь сменяла день. А когда все вокруг серое и неизменное – все становятся несчастными и злыми. Да ты и сам увидишь, – сказал Неёжик.
После встречи с хозяйками болота Опухшу уже не так хотелось знакомиться с лесными жителями. Или, по крайней мере, хотелось, чтобы они были чуточку добрее.
Наконец, хлябь сменилась твердой тропинкой, и они напоследок обернулись и посмотрели на жабий дом. Цветы снова уснули и топь погрузилась в непроглядную темноту.
– Не бойся, маленький кругляш, – как будто издалека донесся до Опухша голос Ворожабы. – Лес полон волшебства!
– Ты слышал? – спросил Опухш Неёжика.
– Что слышал? – сказал Неёжик и зашагал по тропинке.
– А знаешь… если бы ты был вежливее с Ворожабой, может, она нам и помогла бы, – заметил Опухш. – Не обижайся, но ты иногда слишком… колючий.
Неёжик усмехнулся. Правда, как-то невесело.
– Хм. Ну да, пожалуй, ты прав. Не знаю зачем я ей нагрубил, – произнес он. – Но я ведь не просто так Неёжик…
– А как? – поинтересовался Опухш.
– Да не важно. Пойдем скорее дальше, впереди долгий путь.
И они пошли. Лес вокруг шелестел листвой и вздыхал порывами ветра. То и дело из темноты доносились шорохи и шепотки.
«Ворожаба была права, – подумал Опухш. – Этот лес и правда волшебный. И как я этого раньше не замечал, когда еще висел на ветке? И как же жаль, что этим лесом приключилась такая беда».
Словно услышав его, лес особенно шумно вздохнул и поднял в воздух ворох листвы. Некоторые листья тут же прилипли на иголки Неёжика.
– Так! Тут неподалеку речка, пойдем-ка смоем с себя эту жижу. Да, тебе тоже не помешает, у тебя вон с шерстью что-то странное, – Неёжик впервые обратил внимание на удлинившийся пушок Опухша.
Опухш кивнул, и они свернули на одну из тропок. Настоящим чудом было, как ловко Неёжик находил пути в темноте ночного леса. Постепенно огромные дубы и ясени встречались все реже, уступая место ивам, ольхам и папоротникам. Воздух становился все приятнее, и вот уже донеслось веселое журчание быстрой лесной реки. А потом во всей красе показалась и она сама.
– Здравствуй, Звездница! – поприветствовал реку Неёжик, словно они были старыми друзьями.
Присмотревшись Опухш с удивлением увидел, что в воде и вправду как будто плавают звезды – яркие кругляши. Синие, фиолетовые, красные, они плясали на глади Звездницы, то сбиваясь в кучки, то разбегаясь, словно играли в какую-то игру. А удивительно было то, что на небе звезд Опухш не увидел – совсем, ни одной. Вот чудеса!
Бульк!
Неёжик шустро нырнул в реку.
– Давай! Не бойся! Звездница добрая река, не обидит!
Опухш разбежался и тоже плюхнулся в воду. Река была холодная, с характером. Но от этого на душе почему-то становилось хорошо и весело. Опухшу нравилось бороться с течением, нырять и рассматривать гладкие камни на дне. Чуть подальше река оканчивалась шумным водопадом. Они подплыли поближе к нему, чтобы попасть под брызги и освежиться. Рядом с ними плясали звезды. После страхов и тягот, которые они пережили на болотах, друзья больше не таились, и бултыхались так, что, наверное, было слышно даже на верхушке огромной ели, тень которой нависала над рекой.