…нет. Нет. Демоны и призраки могут сколько угодно твердить, что смерть – благо, но для Евы это только страх, гниль и боль. Страх тебя, понимающего, что вскоре не будет ничего. Гниль того, что совсем недавно долгие годы являлось тобой.
Боль тех, кто пойдёт рядом с твоим гробом.
– Сам бы и передал, – едва слышно сказала она.
– О, меня он слушать не станет. Хотя он вообще мало кого слушает. Тебе ли не знать. – Театральный вздох Мэт перевёл в ленивое дуновение, смахнувшее с обточенных ногтей белую пыль. – Твой бедный Эльен так уговаривал его не нюхать снова эту гадость, так уговаривал…
– Какую гадость?
В том, как Мэт прижал ладонь ко рту, читался ужас настолько фальшивый, что самый паршивый актёр сыграл бы лучше.
– Караул, – протянул демон без малейших признаков испуга. – Проговорился. Малыш с меня три шкуры спустит. Всё, умолкаю.
– Мэт, – на удивление спокойно повторила Ева, – какую гадость?
Тот лишь улыбнулся, прежде чем растаять в полу – тьме:
– Если правда хочешь знать, можешь спросить сама.
С минуту Ева просто сидела, не зная, чего ей хочется больше: разыскивать некроманта – или бежать на поиски Эльена. Наконец сознавая, что именно в глазах Герберта показалось ей неправильным: зрачки. Узкие, с булавочную головку, не реагирующие на свет зрачки того, кто принял что-то, чего принимать не следует.
Неужели в её короткой семнадцатилетней жизни снова…
Всё же, определившись с приоритетами, Ева вскочила с кровати. Не без труда вспомнив, что бегать по всему замку в поисках призрака не обязательно, схватила с прикроватного столика колокольчик, который Герберт зачаровал для неё; огласив комнату отчаянным звоном, бросила кусок поющего железа обратно на стол, кусая губы.
Не волнуйся, сказал он ей когда-то – очень, очень давно, пока Ева рассказывала ему про погибшего брата, в нашем мире тоже есть…
– Эльен, – выдохнула девушка, когда вечность спустя удивлённый дворецкий, откликнувшись на магический зов, заглянул в её дверь, – Герберт принимает наркотики?
Застывшая поза и виноватое молчание ответили ей лучше любых слов.
– Я пытался его остановить, – удручённо произнёс призрак, так и не пройдя внутрь. – Он даже слушать отказывался. Единственный раз в жизни пригрозил меня отпустить. Упокоить.
– Зачем ему это?!
Возможно, во всех других случаях вопрос был бы глупым, – но Герберт казался ей последним человеком, которым могла двигать жажда забыться или погоня за эйфорией.
– Чтобы заглянуть туда, куда в здравом уме он заглянуть не способен. – Несчастный призрак стоял на пороге, сцепив перед собой опущенные руки, и глядел в сторону. – Звёздная пыль… расширяет сознание. Придаёт сил. Отбивает желание спать. Помогает ему работать. До того он принимал её лишь несколько раз – когда дорабатывал ту формулу, которая помогла поднять его кота. И вас. – Эльен снова взглянул на неё: в светлых глазах, как и в голосе, сквозило страстное желание оправдать кого-то. Вопрос, кого больше: Герберта или себя. – Он делает это не для удовольствия. И у него железная воля, лиоретта. Другие, приняв пыль пару раз, впали бы в зависимость на всю жизнь. Он же, добившись успеха в том, чего хотел, больше ни разу не притронулся к этой… к подобным веществам. До последних дней.
Ева неподвижно смотрела на дверь. Перед глазами стояло бледное, неестественно бледное лицо Герберта, на миг сменившееся лицом Лёшки. И Мелок прибежал будто в испуге…
…нужно лишь зайти ещё чуточку дальше…
– Лиоретта?
Ева безмолвно рванула к двери.
– Лиоретта…
– Где он?! – Это она прорычала прямо ему в лицо. – В спальне? В кабинете? Говори!
– В кабинете. – Эльен невольно попятился, освобождая проход. – Лиоретта, он не велел его тревожить, он…
Без лишних слов проскользнув в оставленную щель, Ева помчалась по замковому коридору к лестничному колодцу. Кристаллы на стенах стремительно вспыхивали по цепочке, всегда опережая её на шаг.
– Не хочу тебя тревожить, златовласка, – изрёк Мэт, пока она бежала вверх по лестнице, – но поскольку мы оба заинтересованы в том, чтобы малыш прожил подольше, тебе стоит поторопиться.
– Я не могу бежать быстрее, – огрызнулась Ева, перескакивая через две ступеньки и радуясь, что в текущем состоянии можно не думать о дыхании. – Что с ним?
– Ну как, – рассеянно откликнулся демон, который летел рядом с ней, даже не думая двигать ногами, – он, конечно, мальчик умный, и мнит себя эдаким последователем Заратустры… ах, старина Фридрих, презабавный был малый… однако иногда и его ума на что-то не хватает. Даже если душой он сверхчеловек, то телом, увы, человек самый обычный. Когда он упирается в свой умственный потолок, то, как ты могла понять, прибегает к стимуляторам определённого рода. И вот принятая доза не помогает найти решение, и он её увеличивает, но это не помогает, и приходится увеличивать снова. И если в какой-то момент решение так и не найдётся, а новая доза случайно окажется больше той, что человек может относительно безболезненно вынести…