— Сейчас будет немного больно.
Настя улыбнулась с закрытыми глазами. Когда он с ней, она ничего не боится.
Занятия закончились, можно идти домой — к Жене. Но не все так просто. Отец уже заподозрил неладное, он может начать слежку за Настей. Не приходит она домой в шесть, как он того требует, и это его злит. На работе у него какие-то неурядицы, некогда вплотную взяться за дочь, но вдруг момент уже наступил? Что, если отец уже где-то рядом? А встретиться с ним Настя не могла. Он же заберет ее, увезет домой. А на Женю наедет милиция. Там у него дома есть еще несколько ампул морфия, а это статья — за хранение наркотических средств. Нет, Настя не может этого допустить. И к родителям нельзя. Сначала она должна уколоться. Это поможет ей снять усталость и стресс. Волнуется она очень, переживает, в таком состоянии нельзя оставаться наедине с мамой, можно разозлиться, сорваться в штопор. А вот если успокоиться, то можно и домой. Если с Женей все в порядке…
Настя шла по аллее, оглядываясь по сторонам. Отца она не увидела, но заметила Севу. Обычно он вырастал из-под земли, но тогда Настя была глупой и беспечной, а сейчас она — сама осторожность. Поэтому и опасность заметила вовремя. И даже остановилась. Не убегать же?
Она не ошиблась, Сева шел прямо на нее. Все та же стремная куртка, убогие штаны.
— Ну что тебе? — Она едва не топнула ножкой.
— У тебя все в порядке? — спросил он, внимательно глядя на нее.
— Все было в порядке. Пока ты не появился.
— Нервная ты какая-то.
— Короче, что нужно?
— Да нет, ничего…
— Ну, тогда чао!
Настя повернулась к нему спиной и слишком резво взяла старт. Каблук левого сапога не выдержал нагрузки, подломился, вместе с ним подвернулась и ступня.
— Черт!
Сева поймал ее на лету, помог добраться до скамейки. Острая боль перетекла в тупую, вместе со ступней заныла и душа.
Сева присел перед ней на корточки, расстегнул молнию на сапоге, снял его. И пальцами сжал ступню.
— Больно? — Он смотрел ей прямо в глаза.
— Дай сюда! — Она нервно показала на сапог, лежащий прямо на земле.
Сева пожал плечами, поднял и передал ей сапог. А она, схватив его, осмотрела каблук. Вроде бы все в порядке, не сломано.
— Болит, спрашиваю? — Сева продолжал массировать ступню.
— Пусти! Холодно! — Она выдернула ногу.
Ступня болела, но идти, наверное, уже можно.
Как-нибудь доковыляет до остановки, а там остановит машину и доедет до Лермонтова. Дальше — проще. Она знала, где находятся ампулы, шприцы…
Настя загадочно улыбнулась сама себе. Все, теперь нет никаких сомнений насчет того, нужен ей укол или нет. Конечно, нужен. Морфий отлично снимает любую боль, в том числе и душевную.
— Тебе в больницу надо, — сказал Сева, надевая на нее сапог.
— Может, лучше к тебе в общагу?
— Ну, если только отлежаться…
— С тобой?
— Вообще.
— А с тобой? — с наигранным возмущением спросила она.
— Ну, я сейчас об этом не думаю…
— Не мужик!
Настя поднялась, неуверенно оперлась на больную ногу. Ничего страшного, можно идти.
Она сделала пару шагов, и Сева взял ее под руку.
— Хорошо, уговорил, — усмехнулась она. — Беру тебя в братья. Будешь моим персональным медбратом.
— Давай я тебя домой провожу.
— Может, еще и с мамой познакомишься?
— Это ты прикалываешься?
— Ну, ты же сказал отцу, что больше со мной не встречаешься?
— Ну, он спросил, я сказал… А зачем врать?
— Не оправдывайся. Сказал и сказал…
— Какая-то ты не такая стала, — качнул головой Сева.
— А тебе больше нравилась наивная дурочка? Та, которую ты обидел?
— А если затмение нашло?
— Мне уже все равно, что там на тебя нашло…
— В тебе говорит обида. И злость… Нам нужно серьезно обо всем поговорить. И обсудить наши с тобой отношения.
— Очень хорошо. Подай заявление на имя Олеси, если она одобрит, обращайся ко мне — вдруг соглашусь!
— Олеся загуляла, — тихо, под давлением сказал Сева.
— Собаке — собачья свадьба.
— С Женей.
— Что — с Женей?
— Собачья свадьба. С ним она гуляет.
— Что?!
Настя остановилась, повернулась к Севе. И снова она погорячилась, на этот раз подвернулась правая нога. Катастрофы не произошло, она не лишилась способности стоять на своих двоих. Но как же больно!..
А Женя мог изменить ей с Олесей. Смог же он использовать эту дуру в игре против них с Севой. Олеся повела себя как приманка на крючке у рыбака, насадила на себя Севу. Но что ей мешало снова забраться на этот крючок?