— Если кто-то действительно постарался удалить сведения о Пустых Женщинах из Сети, почему они не уничтожили и эти старые архивы?
— Потому что это могло привлечь к ним внимание? — предположил я, уставившись на рукописные страницы. Мои глаза болели. — Любая атака на местные записи могла бы заставить людей подумать, что в них было что-то важное… Отлично, вот оно. Целая серия происшествий в городе, с конца семнадцатого века. Записи о неких распущенных женщинах с Пустошей, охотящихся на несчастных юношей. Отбирающих их невинность и ценности, а иногда отправляя их домой только с тем, что на них надето. Это и есть источник легенды! Эти ужасные хищные женщины из Пустошей. Пустые Женщины!
— Ну, хорошо, — сказала Лайя. — Но нет ли чего поновее? Вы знаете, что миссис Уэлш всегда хочет связывать истории с современной обстановкой и людьми. Сделать их более доступными для сегодняшнего читателя.
Чтобы угодить ей (и потому что она была права, Редактор этого захочет), я проглядел более новые тома. В Пустошах было множество происшествий, любых, от пьянства в общественном месте, до открытого мятежа… но истории о Пустых Женщинах, казалось, просто угасали. И, где бы я смотрел, мне не попадалось никаких настоящих имён, адресов или чего-либо, могущего послужить веским доказательством.
Ничего, связывающего скандал с любой местной фамилией. Бесполезно…
Я резко захлопнул последний том, откинулся на спинку стула и расслабил больную спину.
— Я думаю, мы сделали всё, что от нас требовалось, — сказал я. — Мы соединили точки и установили разумную связь. Достаточно, чтобы составить единую историю для нашего любимого редактора.
— Что до этого, то — да, хорошая, сильная история, — осторожно сказала Лайя. — Но мы всё ещё должны показать связь с нынешним городом. Я думаю, нам нужно посетить то, что осталось от Пустошей. Последнее упоминание о Пустых Женщинах было в девятнадцатом-двадцатом. Там всё ещё могут жить какие-то люди, которые слышали эти истории непосредственно от своих бабушек и дедушек. Думаю, что нам надо проверить это, просто потому что…
— Потому что, если мы этого не сделаем, миссис чёртова Уэлш спросит, почему мы не сделали, — сказал я. — Хорошо, давай. Вперёд, в Пустоши. Интересно, не пора ли купить кевларовую куртку и обновить прививки?
Конечно, Пустоши, как таковые, больше не существовали. Старые трущобы были давно снесены, заменены серией захудалых муниципальных домов. Вход в Район Пустошей походил на пересечение границы новой и опасной территории. Заросшие газоны со старыми холодильниками и другими большими вещами, просто брошенными в садах. Отвратительные граффити на каждой стене и уйма ободранной краски. Никто не пытался привести это место в порядок, потому никого это не волновало. Ошивающиеся вокруг маленькие группки молодёжи в худи, ждущие, что что-то произойдёт. И готовые начать, если оно не начнётся само. Мы с Лайей старались придерживаться главных дорог и по очереди бросали вызов ужасным садам, стучась в двери и разговаривая так обаятельно, как только могли, кто бы нам ни отвечал. Никто не хотел говорить с нами. Все они были подозрительны к чужакам, особенно вынюхивающим чужакам. Мы могли бы представлять закон или социальную службу, или выпрашивать деньги. Мы встречали множество захлопывающихся перед носом дверей и я сдался, если бы тут не было Лайи. Но наконец, мы наткнулись на золото, в виде старухи по имени Алисия Тили.
Очень старая женщина, которая одиноко жила в рассыпающихся развалинах дома с чёртовой уймой кошек. Она хмурилась на всём протяжении бодрых и обаятельных расспросов Лайи, пока не поняла, что нас интересовали лишь истории о женщинах Пустошей, а затем она вскинула голову и уставилась на меня острым взглядом, прежде чем внезапно отступить назад и предложить нам войти.
Узкая прихожая пахла сыростью. И кошками. И кошачьей сыростью. Десятки их сновали взад-вперёд, взбудораженные прибытием чужаков, метались между нашими ногами и перепрыгивали с одного выступа на другой. Алисия Тили провела нас в свою крохотную комнатку, переступая и обходя кошек, хотя они прилагали все усилия, чтобы сбить нас с ног. Комнатка была забита всевозможным хламом и старьём. Как видно, Алисия многие годы ничего не выбрасывала. Она суетилась вокруг, готовя чашечку чая, посоветовав нам просто скинуть кошек с любого приглянувшегося стула. Первая кошка, к которой я приблизился, оскалилась и зашипела на меня, но Лайя непринуждённо и легко освободила два стула от животных.
Я осторожно присел. Стул очень сильно пропах кошками и не в хорошем смысле. Чтобы отвлечься от этого, я скрытно изучал Алисию. Когда-то она явно была высокой женщиной, но возраст и, вероятно, недуги, к настоящему времени согнули её. Она была ширококостной, но всё ещё стройной, почти тощей, её жёсткое лицо выдавало характер больше, чем что-либо другое. У неё были жидкие седые волосы, собранные сзади в тугой пучок. Артрит согнул её руки почти что в когти, но она всё ещё достаточно легко управлялась с чайными приборами. Она постоянно и медленно двигалась, всё время расхаживая, так что силы у неё ещё сохранялась.