— Удвойте охрану генераторума пустотного щита и реакторных залов, — приказал Данте.
— Сержант Френзе уже там. Еще три отделения на подходе. Больше враги не замечены нигде.
— Хорошо, — сказал Данте. — Осторожно. Это может быть отвлекающий маневр. Держите меня в курсе всего.
— Да, мой господин. — Капитан Раксиэтал отключился.
Данте выругался — не скупясь на древние мощные выражения с Баала-Секундус. Это явно небольшой прорыв, иначе Аркс Ангеликум уже оказался бы под полномасштабной атакой. Хотя бы это немного обнадеживало. Избрать целью для отвлекающего маневра Зал Саркофагов мог только тактический гений. Там, в наполненных кровью гробах, неофиты проходили длящийся год ритуал Инсангвинации. Столь дерзкая атака на будущее ордена, несомненно, вгонит его воинов в ярость и притупит их разум. Ои надеялся, что управляющий роем разум всего лишь проявляет мстительность или же намерен любой ценой стереть Кровавых Ангелов с лица земли. Но это были лишь низкие, животные цели, а Данте понимал: разум улья намного выше подобного. Командор бросил взгляд вверх. Пустотный щит еще держался, по-прежнему переливаясь над крепостью. По счастью, капитан Раксиэтал сумел сохранить самообладание.
Величественныи черный силуэт Аркс Мурус высился впереди, вспыхивая выстрелами гигантских орудий. Данте уже почти добрался до Врат Максиллиари, где стены выступали над воротами, будто закрытый рот.
В ушах Данте требовательно запищали сигналы тревоги. Его взгляд метнулся к верхнему углу дисплея на лицевой пластине. Индикатор топлива стремительно падал к нулю. Машинный дух брони информировал об опасном уровне топлива, давая время безопасно приземлиться. Данте проигнорировал его, вместо этого сжигая последние секунды запаса, чтобы бросить себя вверх и вперед.
— Нужен транспорт. Быстрый. Мои двигатели иссякли и не могут больше нести меня.
Плюясь огнем, реактивные двигатели заглохли. Инерция пронесла Данте вперед еще сотню ярдов, но безжалостная гравитация Баала настигла его, и он устремился вниз по крутой дуге.
Он тяжело ударился о песок. Массивный ранец помешал перекатиться, и потому приземление перешло в пробежку, а затем в падение. От столкновения с скалобетоном едва не вылетели зубы. Внутренние амортизаторы брони не позволили командору разбиться, но что-то в ноге подалось, и каждый следующий шаг отзывался острой болью в колене, пока встроенный медблок не вычислил травму и не приглушил чувствительность, хотя кость и скребла внутри на бегу. Данте открыл подачу адреналина, поднимая частоту сердцебиения до опасного уровня. Даже у улучшенной физиологии космодесантника есть пределы, но сейчас он не мог позволить себе осторожность.
Его прыжковый ранец был древней, мощной модели. Данте заметно обогнал стражей. Они настигли его, когда он уже бежал, и приземлились вокруг в идеальном строю.
— Возвращайтесь наверх! — приказал он. — Внутрь! Идите к генераториуму щита.
— Да, мой господин. — Донториэль и его собратья взмыли, шагнув на воздух, как на твердую землю.
Врата Максиллиари открылись. Пять боевых мотоциклов выехало на посадочное поле. Фонтаны песка взлетали из-под задних колес. С началом войны расчистку прекратили, и пустыня снова проглатывала поле.
Мотоциклы, с ревом подъехав к Данте, остановились. Сержант соскочил с седла и преклонил колено у ног командира.
— Возьмите мою машину, господин, поспешите, — сказал он.
Данте без лишних слов прыгнул на мотоцикл; тяжелый прыжковый ранец не помешал грациозности его движений. Он развернул тяжелую машину по кругу и направился к Аркс Ангеликум, не снижая скорости.
Врата оставили открытыми для него. Данте не стал спешиваться, но помчался дальше, в глубины крепости. Лабиринты коридоров и залов Аркс Ангеликум пролетали мимо: его путь лежал вниз. Колеса оставляли отметины на белых мраморных лестницах, и воинственный рев мотора взрывал тишину священных залов.
Зал Саркофагов лежал глубоко под поверхностью, вдали от дневного света. Данте вписал мотоцикл в крутой поворот и ворвался через скромные врата в низкое, вытянутое пространство зала.
Уставленный вдоль обеих длинных стен гробами из кости и пластали, Зал Саркофагов являлся пристанищем покоя. Здесь, под его священными сводами, истощенные и полные недугов мальчики превращались в ангелов, к вящей славе Империума, а усталые воины могли отдохнуть немного от ратных трудов. Обычно тишину нарушали лишь негромкий гул машин и шорох мантий по полированному полу.