Астропатический узел связи Кровавых Ангелов скрывался на вершине мира. Ось Баала-Секундус не наклонялась, поэтому его времена года менялись, подчиняясь сложной системе затмений, вызываемых его братом и сестрой. На полюсе, где располагался узел, отсутствовали ночь и день. Вечные сумерки лежали на этой области. Здесь царствовали тени.
Местные горы были невелики как в высоту, так и по протяженности, — геологическая ничтожность из растрескавшегося бурого камня. Пересохшие поля валунов расстилались у их подножия. Грязный лед, покрытый полосами песка, прятался в тени больших скал, где ветер не мог сорвать его. Эта и без того суровая земля теперь постепенно становилась еще хуже, ибо новые изломанные силуэты присоединились к выветренным камням: трупы сотен тысяч тиранидов.
Сорок девять раз тираниды штурмовали астропатический узел связи. Столько же Карминовые Клинки отбрасывали их. Подножия стен были завалены трупами. К востоку лагерь беженцев-людей, которые пришли сюда, умоляя о защите, превратился в участок выжженной земли, заваленный обрывками ткани и обломками металла. Груды стреляных гильз громоздились вокруг автоматических турелей обороны.
Каждая атака стоила Карминовым Клинкам все больше жизней братьев. Их боеприпасы иссякли, офицеры пали, герои погибли. Воины ни на секунду не дрогнули в своем долге. Они понимали, что говорящие с небом должны жить.
Сорок девять раз. До тех пор, пока пустота не разверзлась, обнажая внутренности, и существа не перестали нападать.
Хаджин смотрел. На земле не осталось ни единого движения. Уже много дней.
— Первокровный. — Сержант Коноко отсалютовал лидеру, ударив правым кулаком по левому плечу. — На юге все тихо. Трубы больше не изрыгают дым. Я не вижу кораблей в космосе.
— Ты не видишь космоса, — поправил Хаджин. Он указал кивком на плоское багрово-пурпурное небо, где золотые ленты свивались болезненными спиралями.
— Значит, все закончилось, Первокровный?
— Нет, — возразил Хаджин. — Не закончилось. Что-то изменилось.
— Хэйя, — сказал Коноко. — Ты говоришь верно. Когда они нападали, то делали это без разума. Может, Кровавые Ангелы победили, как думаешь? Может, это плоское небо — их дело?
— Они странные, но все же не колдуны. И потом, как бы они могли победить? Разве в силах они сотворить такое? — спросил Хаджин. — Нет. Небо — теперь не небо. Это окно в земли духов. Перемена сломала разум Пожирателя. Варп-искусство. Работа колдунов. — Хаджин спросил бы своих библиариев, они могли бы ответить, или технодесантников, у которых были не доступные никому больше знания, выученные на планете машинных жрецов, но все они умерли. — Это не конец. Это начало. И плохое.
— Пока мы живы, волею Ангела, — сказал Коноко.
Они сжали кулаки и скрестили запястья.
— Волею Ангела.
— Тогда отдавай приказы, Первокровный. — Коноко поклонился.
Они были братьями по ложе, последователями одного тотема. Они с Коноко много шутили друг с другом — до вчерашнего дня. Сейчас в поклоне не осталось дружеской насмешки. Коноко испытывал лишь уважение. Хаджин ощутил укол сожаления от того, что иначе невозможно.
— Пусть люди отдыхают и чинят снаряжение, пока могут. Иди на вокс-станцию и попробуй дозваться до кого-нибудь.
— Мы не слышали вестей от других орденов на этой планете, — сказал Коноко. — Я пробую каждый третий час.
— Это не значит, что они мертвы, — заявил Хаджин. — Выясни это. И приведи мне говорящего с небом, пришла пора им снова испытать свои молитвы.
— Нет нужды. — Коноко указал в сторону укреплений. — Он сам идет к тебе.
Хаджин обернулся. Мастер Литер и в самом деле шел к ним. Ему явно нездоровилось. Он спотыкался, левое плечо задралось слишком высоко.
— Что-то неправильно, — сказал Хаджин.
Он протиснулся мимо Коноко. Его ботинки хрустели на останках тиранидов.
— Нгх-х, — прохрипел Литер. Он протянул скрюченную руку к Хаджину. — Он… он и…
Его глаза пылали сверхъестественным огнем, а руки извивались, точно лишенные костей.
— Тиранидское зло, — сказал Коноко.
Он поднял болтер.
Хаджин вскинул руку, не позволяя выстрелить.
— Он тронут колдовством. — Хаджин взглянул на небо. — Ты сотворил молитву, астропат?
Литер кивнул и начал заваливаться вперед. Хаджин поймал его. Лицо астропата плыло, изменяя форму.
— Глупец, сказал Коноко. — Что-то пытается выбраться из его плоти. Мы должны убить его сейчас.
— Подожди! — приказал Хаджин. — Пришел ли ответ?
Литер кивнул снова.
— Он… — Он с трудом сглотнул. Челюсти щелкнули. Его глаза расплывались, меняли цвет. — Он идет! — выдохнул он.