Чудовище не закричало от боли, вообще не издало ни звука. Оно двинулось вперед, волоча бесполезную руку по земле. Без всяких эмоций Владыка Роя отсек покалеченную конечность коротким ударом меча и бросился в атаку. Дайте прыгнул снова, активируя реактивные двигатели. Он резко пикировал, нанося удары и отлетая прочь. Индикатор топлива стремительно падал, но Данте оставался в воздухе, уходя от взмахов костяных клинков на идеально просчитанных вспышках двигателей. Его удары оставили на панцире врага дюжину дымящихся шрамов. Тот ответил сокрушительной волной психического ужаса, но командор даже не заметил ее, столь глубоко он погрузился в жажду. Она нарастала, пока Данте не осознал, что стоит на краю Черной Ярости — и из этой бездны уже не сможет выбраться. Он сопротивлялся желанию наконец броситься туда. Да, эта последняя капитуляция дарует ему огромную силу, но его разум исчезнет, а потому сгинет и он сам. Нет: до тех пор, пока монстр не будет убит, он не отринет последние обрывки контроля. Он должен знать, что чудовище мертво. Данте сосредоточился на ненависти, на желании убивать, на острой нужде оторвать голову чужацкой дряни и втоптать ее в песок.
Броня Владыки Роя была прочнее всего на плечах, голове и спине. Минуты их поединка тянулись бесконечно; Данте нанес столько ударов, что лезвие знаменитого топора затупилось, и из генератора сочился черный дым. Но все, чего он смог добиться со всем своим умением, — это лишь немного крови. Чудовище по-прежнему бросалось на него, и его сила не уменьшалась.
Данте понимал, что нужно нанести решающий удар. По выносливости Владыка Роя превосходил его, а один удачный выпад клинков твари мог завершить бой задолго до того, как в дело вступит усталость. Потому Данте вновь спикировал, держа топор низко, точно кавалерист, наклоняющийся в седле с саблей наготове. Проскользнув мимо смертельных костяных мечей прямо в споровое облако, извергающееся из труб на спине монстра, он взмахнул клинком, целя в лицо врага, и рассек глаз. Ослепленный на мгновение вихрем красных микроорганизмов, он тут же приземлился.
Противники развернулись друг к другу. Хитин вокруг правого глаза Владыки Роя был разрублен до кости. Из уничтоженного органа вытекали жидкости.
Данте холодно улыбнулся:
— Я выбью второй, а потом прикончу тебя.
В ответ тиранидская тварь взревела — психическая атака, собирающая полифонический голос разума улья в концентрированный ментальный удар. Данте пошатнулся под объединенным звуко-псионическим ударом. Что-то поддалось внутри. Он ощутил вкус крови во рту. Его разум пострадал больше, чем тело, и, оглушенный, он отступил, волоча топор по песку.
Владыка Роя воспользовался возможностью и снова бросился на командора. Данте взлетел в воздух, но на бегу чудовище ударило новой психической атакой, сбив его в полете. Он рухнул на землю с сокрушительной силой. Его лицо врезалось в шлем изнутри, и нос хрустнул, ломаясь. Нимб-поле ужаса вокруг золотой маски Сангвиния содрогнулось и испустило прерывистый импульс психической энергии. Силовое поле железного венца отключилось.
Тварь закричала снова. Все существо Данте, вся его душа словно омертвела. Перед глазами плыло. Энергия, которую даровала жажда, ускользала. Владыка Роя зловеще надвигался, опустив голову, отведя назад три меча и готовясь к удару. Данте едва успел собраться с мыслями и включить прыжковый ранец, все еще лежа на спине. Реактивный двигатель проволок его по песку и древнему скалобетону посадочных полей — от брони полетели искры. Все системы доспеха надрывались тревожными сигналами.
Второй оглушающий удар сотряс его — он столкнулся с остовом подбитого «Лэндрейдера». Диагностика прыжкового ранца взвыла сиреной высшей тревоги, и красные руны опасности замигали по всему дисплею шлема. Одной мыслью он сбросил ранец и перекатился, уходя прочь от готового взорваться двигателя. В тот же миг Владыка Роя врезался в обломки танка с такой силой, что те взлетели в воздух. Монстр быстро развернулся, и прыжковый ранец превратился в столб пламени и разорванный металл под широкими копытами. «Лэндрейдер» с грохотом рухнул на землю.
Новые сигналы тревоги звенели в шлеме Данте. На стандартной силовой броне прыжковый ранец занимал место реактора, замещая большую часть его функций вместе с обеспечением способности к полету. Без него у Данте оставался лишь доспех с последними крохами энергии.
В лучшем случае время его боевой эффективности измерялось секундами. Значки резервных батарей истошно мигали, быстро сползая в ничто.