— И ты знаешь правду об их сути?
— Магистр Герон из Ангелов Неисповедимых, — сказал череп.
Его гравимотор завывал от натуги, пока он метался по залу.
— Я не открыл ее, — сказал Скарабан. — Эта гипотеза — лишь одна из нескольких предложенных теорий, но она, в отличие от иных, истинна. Я видел это.
В ответ немедленно зазвучали возгласы сомнения:
— Ни один псайкер не может заглянуть в тень и не сойти с ума, будь он из Адептус Астартес или нет!
— Севтона, Пятый капитан, Ангелы Света.
— Я сделал это, — сказал Скарабан.
— До меня доходили слухи, что ты связался с развращенными эльдарами ради знаний! — горячо заявил Севтона.
— Если и так, это лишь ради общей пользы, — возразил Скарабан.
— Эльдары уничтожили Третью роту моего ордена всего четыре года назад, им нельзя доверять!
— Тихо! — приказал Данте. Его повелительный голос тут же заставил утихнуть зарождающийся спор. — Здесь не будет раздора. Не будем припоминать старые обиды. Нет нужды делать за врагов их работу.
— Я тоже видел это. Скарабан говорит правду. — Мефистон поднялся с кресла.
Его глаза замерцали голубым светом, он пролетел над головами собравшихся на крыльях из алой энергий и приземлился в центре карты; на его бледной коже заиграли отблески потревоженных гололитических звезд.
Воины отозвались на вмешательство Владыки Смерти мрачным бормотанием.
— Я смотрел в тень в варпе и видел, что отбрасывает ее, сказал Мефистон. — Нашу Галактику осаждает не армия отдельных существ и даже не колония социальных животных, где все действуют как один. Это — единое создание, чудовищный враг непостижимого масштаба. Скарабан прав. Мы смогли составить точное впечатление об этом хищнике. Это не то, чем кажется, не войско психически связанных существ. Скорее, его можно описать как единую, огромную сущность — единый разум. Чудовища, атакующие нас, генерируют его. Формируют подобно тому, как человек создает свою душу, но если каждый из нас обладает отдельной сутью, то у них она общая: один хищник, а не множество.
— А как же тогда они нападают друг на друга? — спросил Мальфас.
— Возможно, флоты-ульи — это разные существа, и у каждого из них свой разум. Возможно, все они в итоге сводятся к одному. Мы не знаем достоверно. Тираниды предельно чужды для нас. Но мы уверены в реальности разума улья. Он является композитом, складываясь из миллиардов существ в роях, но это не бездумный интеллект, он осознает себя. У него есть душа.
— Вы хотите определить его как сущность варпа, рожденную из имматериума? — уточнил один из библиариев. — В нашем либрариуме высказывалась теория, что это лишь еще одно порождение Хаоса, явившееся в облике ксеносов.
— Кодиций Лаэртамос, Красные Братья, — объявил череп-герольд.
Скарабан покачал головой:
— Я уверен в его происхождении из материального мира. Мы не одиноки в этом мнении касательно его природы. Некоторые доклады инквизитора Криптмана, других агентов Инквизиции и магосов-биологис поддерживают нашу интерпретацию. Возможно, мы наблюдаем существо на полпути к духовной трансцеденцпи, гештальт-сущность, сложенную из разумов миллиардов животных, запертую бесконечным голодом наполовину в варпе и отчасти вне его?
— Полагаете, мы сражаемся с богом? — фыркнул загробного вида космодесантник. Его глаза запали, кожа казалась сухой, точно пыль.
— Карнифус, Третий капитан, Кровопийцы.
— Есть ли более подходящее слово для этой сущности? — спросил Мефистон.
— Кощунство, — пробормотал Карнифус.
— Тогда не следует ли нам перенести войну в психическую плоскость? Если уничтожить разум, тела последуют за ним.
— Дамманес, Седьмой капитан, Красные Братья, — назвал его череп-герольд.
— Мы не можем сражаться с ним в варпе, братья мои. Его присутствие там столь велико, что и сам Император не победил бы, — сказал Данте. — Когда эти существа отделены от разума по психическим или физическим причинам, как случалось в моих битвах с ними, они остаются живыми и яростными, и у них есть собственные воля и интеллект, к которым они могут обратиться, пока не вернутся в рабство. Мы должны уничтожить Левиафана во плоти, и тогда хищник умрет, ибо он порожден существами, которых он направляет. Это сущность нашего мира, наполовину находящаяся в другом. И это — его слабость. Его создания кажутся бесконечными, но, если убить их достаточно, разум улья ослабеет. Если погибнут все, с ним будет покончено.