Мои размышления были прерваны видом разрушенных стен замка Стерлинга.
Главный вход охраняли солдаты, но их было немного. В основном это были плотники и каменщики, хотя мне все еще было неизвестно, что они делали. Западной башни не было, остались лишь обломки, останки опоры, какой-то мебели и вещи. Мы быстро с ними разделались и вошли в замок через дыру, где раньше была башня, тут же приступая к поискам. Верхние комнаты были холодными и пустыми. Я пытался не смотреть долго на кровать, где мы с Александрой провели первую ночь после нашей свадьбы. Я знал этот замок как свои пять пальцев, и вскоре все комнаты были обысканы, кроме одной.
Парнелл пошел со мной к большому залу, что служил местом для встречи моего отца и его маленького двора, когда он был лордом Стерлинга. Парнелл отправил двух солдат охранять внешние двери, и мы зашли в большую комнату.
— Александра! — закричал я.
Маленькая часть внутри меня знала, что я был на грани срыва. Это была та часть меня, что никогда так и не вылезала из-под скамьи, где я прятался, когда над моей матерью измывались. Эта часть меня пыталась затянуть меня обратно в темноту, закрыть крышку и запечатать меня так крепко, чтоб ничто не могло меня достать. Ничто. Никто. Если я не найду ее, там я и окажусь, глубоко внутри себя, и вряд ли когда-нибудь вернусь.
Я никогда не говорил об этом с Александрой и ни с кем больше, но именно это я сделал тогда, будучи ребенком. Когда меня забрал Сойер, и я узнал, как умерли мои родители, я закрылся от всех и всего. Не ел, не говорил, не слышал никого вокруг. Даже не видел, как они пытались вовлечь меня в разговор или действо. Я существовал полностью внутри себя. Лишь Ида и ее плачь по мне вернули меня обратно.
Ида больше не нуждалась в старшем брате, а если Александра была...
Я не смел думать об этом.
Главный зал замка Стерлинга был скромным, здесь не было трона при семье Стерлинга. Мой отец был лордом и графом, не королем. Сейчас, однако, в центре в конце зала стоял трон. Те же резные скамьи, знакомые мне с детства, стояли вдоль стен, но больше ничего не было.
Между двумя скамьями была маленькая дверь с тяжелым засовом. Я точно знал, куда она вела, хоть и едва мог поверить, что Уитни зайдет так далеко и посадит мою жену в настоящее подземелье.
Ну, конечно, она так и сделала бы.
По коже на руках побежали мурашки от этой мысли, хотя я все еще был покрыт толстой кожей и кольчугой. Я быстро потянулся к ручке двери, а Парнелл крикнул другим стражам выставить охрану в остальных помещениях. За дверью было темно, лишь узкая лестница, по которой я ходил лишь несколько раз в жизни. Королевская семья не спускалась вниз, если это было не обязательно. Я взял факел со стены у подножья лестницы, чтобы осветить узкий коридор. Свет факела мерцал, создавая страшные тени. Мы повернули за угол и подошли к ряду дверей подземелья замка Стерлинга.
И тут я услышал крик Александры.
Глава 4
Наконец, вместе.
Я не знал, забилось мое сердце быстрее от ужаса или ликования.
Хотя я никогда не слышал от Александры таких звуков, я тут же узнал ее. То ли по голосу, по интонации или просто из-за слепой веры, но я знал, там была моя жена, и она кричала от боли.
Она жива.
Практически падая и спотыкаясь, я побежал со всех ног туда, откуда доносился ее голос. Я слышал и чувствовал Парнелла позади, когда завернул за угол и посмотрел на ряд дверей. Парнелл звал меня, предупреждал быть осторожным, но его слова едва были слышны. Александра была рядом, она нуждалась во мне. Ничто и никто не остановил бы меня.
Дверь в конце темного коридора была слегка приоткрыта, оттуда был виден мерцающий свет. Мне пришлось упереться каблуками в землю, чтобы остановиться, когда я развернулся к этой камере. Я распахнул дверь, и мой взгляд упал на две фигуры у дальней стены.
Одной фигурой была Александра. Она лежала на полу около дальней стены на кровати из грязной старой соломы, ее ноги были задраны и согнуты в коленях у груди. Когда зашел, она снова закричала, ее тело дрожало, как оказалось, от явного напряжения. Другой фигурой был солдат, повернутый спиной ко мне. Он стоял на коленях перед ней, его руки тянулись к ней, когда она кричала. Одной рукой все еще сжимая меч, я подошел к нему сзади, намереваясь лишить его жизни без всяких колебаний. Однако, его движения были знакомы, и я узнал его раздраженный стон, от чего моя рука замерла. Прошло много лет, но этот мужчина был мне очень хорошо знаком. Он повернулся на наше появление, и я увидел глубокий шрам на лице и бороду на лице верного кузена моей родной матери.