— Он может быть и твой дядя, но также твой король. Не забывай этого, и всегда относись к нему с уважением.
— Она не сказала ничего плохого, Ида, — ответил я.
Потом наклонился и поцеловал свою жену в лоб, а потом и месячного малыша на ее плече – нашего третьего сына Лиама. Я повернулся к старшей племяннице и улыбнулся.
— Я видел твоих пони. Они такие же красивые, как и боевые скакуны, которых разводит твоя семья. Ты каталась на больших лошадях?
— О, да! — воскликнула она.
Быстро позабыв про вышивку, Эмма начала рассказывать, как каталась, наблюдала за жеребятами и кормила коней яблоками с руки. Мы все слушали ее рассказы, пока Ида не сказала, что пора возвращаться домой.
Александра встала, протянула мне Лиама и помогла Иде собрать вышивку и игрушки детей в корзину, которая удобно лежала на большом животе Иды. Она застонала и потерла спину.
— Уж лучше бы этому оказаться мальчиком, — пробормотала она, — потому что больше я этого делать не собираюсь!
Александра сдержала смех. Когда она посмотрела на меня, я выгнул бровь, молча напоминая ей, какой несчастной она была, когда Лиам должен был родиться. До этих последних недель, готов поклясться, она вообще ни о чем не жаловалась.
Ну, кроме того, каким же придурком был ее муж. Слава богу, этого в последнее время не случалось.
Парнелл собрал своих дочерей, и мы попрощались с семьей моей сестры. Мы не увидим их, пока не родится их следующий ребенок, так как Иде становится трудно путешествовать. Когда они отправились в путь, мы с Александрой пошли вовнутрь, чтобы приготовиться ко сну.
Суннива ждала нас, она несколько минут посуетилась над малышом, а потом умаялась и отдала ребенка матери. Я переживал за свою приемную мать и в глубине души знал, что ей осталось не много времен года. В какой-то мере я был удивлен, что она так долго прожила без Камдена. Смогу ли я прожить десяток лет без Александры? Нет, точно нет.
Принц Бранфорд и принц Камден подбежали к своей бабушке и крепко обняли ее, прежде чем Эдит отправила их в спальни. Грейсен все еще был в бараках с новобранцами и будет тренировать их до ночи, поэтому у Эдит будет время уложить детей спать, пока ее муж не освободится. Предводитель моей армии отлично справлялся со своей работой даже без надвигающихся войн.
Пока Эдит заботилась о старших детях, мы с Александрой отнесли нашего новорожденного в свои покои и уложили его в люльку у кровати. Он был определенно самым громким из наших сыновей и еще не понял, что людям вокруг тоже иногда нужно спать. Мы едва могли ухватить пару часов сна с его рождения.
Александра быстро сменила одежды и забралась в кровать. Я знал, что скоро мы снова сможем быть вместе, но останутся ли у нее на это силы, если Лиам не станет спать дольше. Может, если бы я просыпался больше, когда просыпался он, она не была бы такой уставшей.
Подбросив побольше дров в огонь, чтобы прогнать холод ночи, я скользнул под одеяла и притянул к себе жену. Хоть при любой возможности мне всегда хотелось большего, я так же был доволен, просто держа ее в объятьях и гладя по волосам. Просто лежать рядом с ней в безопасности – вот и все, что мне было нужно.
Я поцеловал Александру в висок и вздохнул. Может отец Такер был прав, в конце концов. Может я заплатил за все мои грехи и заслужил все, что получил. Я старался быть мужчиной во всех смыслах, кто заслуживал такую женщину как Александра, хоть и делал иногда глупые бестактные ошибки. Но их стало гораздо меньше и реже.
Более важно, что они влияли только на меня, и даже тогда доходило лишь до того, была ли Александра достаточно зла, чтобы разделить постель. Одного этого хватало, чтобы изменить мое поведение, и меня все еще расстраивало, что моя собственная сестра предложила такое «наказание» после того, как я влепил пощечину одному из мужчин, долго работавших над скамьями для места Александры.
Мне казалось, он это заслужил. Сейчас я редко позволяю таким вещам трогать меня, но привычки прошлых лет тяжело бросить. Я пытался, а когда провалился, Александра напомнила мне, как важны для нас наши люди.
Будто я мог об этом забыть.
Сегодня она не была расстроена мной, лишь уставшая от долгого дня и частых бессонных ночей. Мягкими движениями я массировал ее плечи, а она долго и протяжно вздохнула, пока я молча благодарил Господа за все и ничего конкретно.
Я прижался губами к ее лбу, и обнимал ее, пока улыбка отказывался спадать с моего лица. Вскоре дыхание Александры замедлилось до размеренного, сообщая, что она уснула. Она была спокойной, в безопасности, любимой, все что я для нее хотел. Сейчас мне было это понятно, и я делал все, чтобы достичь этого.