— Нет, он блефовал. Купер сказал, что они просто ждали момента, чтобы прервать его условно — досрочное освобождение.
Мне очень хотелось спросить его о том, что он говорил мне ранее. Действительно ли он перестанет общаться со мной. Но я не знала, как отреагирую на его ответ, поэтому промолчала.
Сонно вздохнув, я снова закрыла глаза. Мы оба молчали продолжительное время, и я задремала.
Когда я открыла глаза, комната была освещена серым предрассветным светом. Дэвид в белой футболке и серых спортивных штанах мирно спал поверх стеганого одеяла все еще лицом ко мне.
Его волосы были взлохмачены, и он выглядел почти расслабленным, не считая его рук, скрещенных на груди. Он лежал так далеко, что практически мог упасть с кровати. Я спрашивала себя, каково было бы протянуть руку, коснуться его и, притянув ближе, прижаться к его груди. Нечто, переполнявшее меня, ощущалось уже не так остро, но стало более глубоким. Я не могла избавиться от мысли, что Дэвид мог сделать со мной, сложись обстоятельства по-другому. Наклонившись, он мог закончить поцелуй, начатый в моем офисе, на этот раз, позволив своим рукам блуждать по тонкой ткани футболки. А добравшись до моих бедер, Дэвид мог почувствовать мое желание, нужду… Мое дыхание участилось.
Как раз тогда он пошевелился и, открыв глаза, посмотрел на меня.
— Ты знаешь, где ты? — пошутила я.
Он улыбнулся.
— Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо, — ответила я, подразумевая именно это. — Я хорошо выспалась впервые за долгое время.
Кивнув, он вытянул свои длинные ноги, а затем, перегнувшись через меня, посмотрел на часы.
— Сколько сейчас времени?
— Тридцать пять минут седьмого.
— Мне пора идти, — сказала я, не двигаясь с места.
— Позвони и скажи, что больна. Если хочешь, ты можешь остаться здесь сегодня.
— Я не думаю, что это такая уж хорошая идея. В любом случае, сегодня вечером прием. — Поморщившись, я осторожно села, чувствуя болезненность во всем теле, словно проснулась после тяжелой тренировки. Я оглядела комнату, пытаясь отыскать свою одежду. Дэвид резко вздохнул, и я заметила, как он весь подобрался.
— Что?
— Ты вся в синяках, — сказал Дэвид, усаживаясь рядом со мной. Он, подвинувшись ближе, рассмотрел мою щеку и снова приподнял мой подбородок. Это ужасно, признать, что я начинаю наслаждаться этим? — Порез выглядит прилично, но твоя щека вся в синяках.
Дэвид покачал головой.
— Бедная девочка, — сказал он, убирая волосы с моего лица. Мгновение мы смотрели друг на друга, его рука задержалась на моей щеке, и я представила, что мне не нужно никуда уходить.
Воспоминание о нашем поцелуе снова охватило меня, более яркое от его близости, и я почувствовала, как мои губы приоткрылись. Я выкинула опасную мысль из головы, но тихий вздох уже сорвался с моих губ.
— Ладно, — сказал он, поднимаясь с кровати.
— Могу ли я собраться здесь? Это спасло бы меня от поездки домой.
— Конечно, — с легкостью согласился он. Казалось, он был более чем счастлив, предоставить все, в чем я нуждалась. Девушкам, с кем у него отношения, повезло, подумала я.
Отбросив одеяло, я выбралась из кровати, внезапно обнаружив, что его футболка чуть прикрывает верх моих бедер.
— Дерьмо, — сказала я и, смутившись, прикрыла себя. Так как я привыкла спать почти обнаженной, ночью я, должно быть, скинула с себя его огромные шорты.
— Иисус, Оливия, — сказал Дэвид, окидывая меня взглядом. — Я пытаюсь вести себя должным образом, но ты убиваешь меня.
Мы рассмеялись, и Дэвид повернулся, чтобы покинуть комнату, закрыв при этом глаза.
— Твоя одежда где-то здесь. Оденься, чертова соблазнительница.
Как только за ним закрылась дверь, я захихикала.
Быстро приняв душ, я переоделась во вчерашнею одежду. Я была рада найти в своей сумочке несколько самых необходимых предметов косметики и попыталась придать себе презентабельный вид. Поскольку я никогда не покидаю дом без своей дорожной расчески, то смогла скрутить волосы в приемлемый пучок. Повозившись с синяком, я наложила тональный крем в надежде скрыть его, но, в конце концов, сдалась, отправившись на кухню к Дэвиду. Он по-прежнему был одет в выцветшую футболку и серые спортивные штаны, которые висели на опасно низком уровне, позволяя мне увидеть кусочек обнаженной кожи, когда он потянулся за двумя стаканами в шкаф.
— У тебя прекрасный дом, — сказала я, в последний раз оглядываясь по сторонам.
— Могу я тебя накормить? Или хочешь немного апельсинового сока? — спросил он.