И… я ждала.
Конечно, я должна была остановить Мэллори. Я должна была ей помешать довести до конца, что бы она ни творила. Я была обязана сберечь город, и у меня не было ни малейших сомнений, что Этан не захотел бы стать лишенным разума фамильяром Мэллори. Он слишком независим, чтобы быть у кого-то под каблуком, не говоря уже о женщине, которая ради достижения своей цели, готова разрушить Чикаго.
Как же Катчер этого не заметил? Почему он не видел, что она делала, в кого она превращалась? Почему он не остановил ее прежде, чем все зашло так далеко… прежде, чем порядок пришлось наводить мне?
Поставив локти на стол, я уткнулась лицом в ладони. О моем везении можно только сожалеть. Безысходная ситуация, и на курок нажимать мне.
Зазвонил телефон. Я посмотрела на экран.
Но это был не Джонах и не Катчер.
Звонила Мэллори.
Дрожащими пальцами я открыла телефон.
— Да?
— Я за Домом. Встретимся на улице. Один на один.
Я снова закрыла телефон, но прежде написала Джонаху смс, поделившись своими планами. Спрятав телефон, я направилась к забору и, протиснувшись меж кустарными насаждениями, перемахнула через него. На этот раз я приземлилась грациозней, пусть даже и единственным свидетелем была полупомешанная, обозленная волшебница.
Она стояла рядом с хипстеровским седаном Катчера. Казалось, с нашей последней встречи голубой цвет волос вымылся еще больше: сейчас она выглядела почти блондинкой. Ее глаза воспалились, а руки потрескались и тряслись. Она походила на наркомана во время жуткой ломки.
Может, так оно и было.
Во мне начал закипать гнев, и мне пришлось напомнить себе, что Мэл оставалась тем же человеком, независимо от цвета волос, и с какой она работала магией — со светлой или с темной.
Мэллори оттолкнулась от машины и пошла вперед, увлекая за собой липкий ветерок магии. Но я твердо стояла на месте. Я ожидала, что почувствую страх или сожаление, но ничего подобного. Больше всего я злилась, что она вторглась в мой дом, украла драгоценности и решила использовать их для достижения своих эгоистичных целей.
— Что ты натворила?
— Ты в чем-то меня обвиняешь, вампир?
— Я тебе доверяла. После его смерти, я попросила тебя остаться со мной, поскольку нуждалась в тебе. Ты вдвойне обманула доверие.
— Не понимаю, о чем ты.
— Чушь. Ты кое-что украла у нас, Мэллори. Украла у меня. Где Малефиций и прах Этана?
— Их больше нет.
У меня затряслись коленки, и мне пришлось приложить усилия, чтобы удержаться в вертикальном положении.
— Чтобы ты смогла сделать из него фамильяра?
Она отвернулась, но я заметила в ее глазах вину. Тогда-то я и поняла, что вот она, действительность, Мэллори совершила это, полностью отдавая себе отчет, во что ввязывается.
— Черная магия далеко не такая, какой мы ее считаем, — сказала она.
— Твои оправдания мне нужны сейчас меньше всего.
— Это несправедливо! — закричала она. — Разве честно, что существует целое тело, в котором сосредоточена магия, но я не должна его использовать? Что я не должна иметь к нему доступ? Знаешь какого это? Так нельзя, Мерит! Нельзя использовать лишь часть магии, только ее половину. Добро и зло должны быть вместе. И если это верный способ соединить их, ей Богу, я это сделаю. Я не могу так жить.
— Очень даже можешь, черт возьми. Точно так же, как другие маги на протяжении истории. Но ты пришла в мой Дом, украла книгу, в которой сосредоточено зло, а потом еще и прах моего Мастера и пытаешься превратить его в своего слугу!
— Но это вернет его тебе.
Застыв как вкопанная, я закусила губу, чтобы не расплакаться.
— Я не хочу его возвращать. Не таким образом. Он уже не будет собой. И не такой ценой, что мне придется потерять тебя, Мэллори. Ты моя сестра во всех отношениях.
Она фыркнула.
— Сама знаешь, что ты променяла меня на него.
— Не в большей степени, чем ты променяла меня на Катчера, — я смягчила тон. — Никто из нас никого не променивал. Мы выросли, и полюбили еще кого-то. Но я не хочу возвращать его таким образом. Как не захотел бы и он.
С минуту я наблюдала за ней, поистине задаваясь вопросом, действительно ли она все это совершила, чтобы вернуть его мне. Но как бы я ее ни любила, я не была уверенна.
— Ты делала это не для меня, — заговорила я.
— Чушь, — бросила она, однако прозвучало неубедительно.
Этан был пешкой, ее оправданием, чтобы заняться черной магией. Возможно, Саймон был настолько глуп, настолько наивен, что он действительно не знал, чем она занималась. Возможно, он не знал, что развратил свою лучшую ученицу черной магией. А она подобно наркоману, нуждающемуся в дозе, сделает все, чтобы получить еще, плевав на последствия.
— Ты сделала это для себя, — я вспомнила, что она говорила о черной магии и о том, что люди заблуждались касаемо нее. — Ты попробовала черную магию и тебе она понравилась. Вероятно, не сразу, но со временем ты решила, что она тебе нравиться. Этан, может, и удобный побочный бонус, но он — оправдание. Ты оправдываешься, за то, что ты разворотила город.
— Что ты об этом знаешь? О моих силах? Я знаю, как все начиналось. Темную магию отделили от светлой, подобно как разделили близнецов, — она дернула себя за майку. — Я ощущаю их, Мерит и им нужно воссоединиться вновь.
Она закрыла глаза, подняла руки вверх, и потоки магии вихрем завертелись вокруг нас. Я чувствовала, как они вращались подобно центрифуге, и сила вращения тащила меня назад.
— Мэллори, прекрати. Ты убиваешь Чикаго.
— Ущерб лишь временный.
Наблюдая за тем, как она творила коварную, неприятную, губительную магию, я знала, что, зато последствия уж точно не будут временными.
— Я все улажу.
— Ты все разрушишь, — поправила я.
Магический вихрь все плотнее сжимался вокруг нас, сила центрифуги лишила легкие воздуха. Мэллори покачала головой.
— Я устала считаться с чужими желаниями. Твоими, Катчера, Саймона. Не я в ответе за разделение добра и зла, но именно я буду ответственна за их воссоединение. Прекрати быть такой чертовски недальновидной.
Я решила воспользоваться последней уловкой.
— Мэллори, мне снился Этан. Ты делала ему больно. Если ты закончишь заклинание, если ты предашь город огню, то именно мы с остальными Домами будем за это расплачиваться.
Она улыбнулась с легкой грустью.
— Догорая, к тому времени я уже буду далеко.
Она подняла руки и магия сжалась в клубок. Зрение затуманилось, а затем и вовсе пропало.
Второй раз за год моя лучшая подруга меня вырубила.
Сев, первое что увидела, как ко мне бежит Джонах. Я потерла затылок, нащупав ранку в том месте, где я ударилась о землю. Хорошо, что я находила в отключке всего лишь то время, которое понадобилось Джонаху, чтобы добраться сюда.
Значит, у меня, возможно, еще был шанс.
Он опустился передо мной на корточки. В его глазах стояла паника.
— Что произошло?
— Она призналась. Мэллори украла Малефиций и прах Этана, чтобы попытаться воскресить его как своего фамильяра. Она считает, что я этого хочу… но по большей части она одержима черной магией. Она пристрастилась к ней и считает, что завершение заклинания поможет восстановить равновесие между добром и злом.
Джонах помог мне подняться.
— Она вырубила меня с помощью магии, — я посмотрела на него. — Мэллори решила довести начатое до конца. Мы должны найти и остановить ее. Если она закончит…
Я не стала договаривать. Этот выбор дался мне нелегко, так что не стоило лишний раз сыпать соль на рану.
— Знаешь, куда она могла пойти?
Я стала ломать голову, однако на ум ничего не приходило. Из того, что я знала, в последнее время она была дома или ходила в Викер Парк, да в скобяную лавку. Она занималась где-то в Шаумбурге и в спортзале Катчера в северной части города. Но ни одно из этих мест не подходило, чтобы творить столь сильную магию.
Но раз я не могла найти Мэллори, возможно могла бы отыскать книгу…
Достав телефон, я набрала номер библиотекаря.