Близок рассвет. Петухи поют в третий раз.
6
Утром Рогнеда и старая пани пьют кофе в столовой. Кофейник никелированный, сахарница серебряная, щипчики тоже из серебра, и перед каждою своя особенная чашка.
Чашка Рогнеды из черного фарфора, маленькая, пузатенькая, с крошечною ручкой.
Чашка старой пани — пестрая, с драконами, выглядывающими из кустов блеклых роз.
Старая пани размешивает сахар обыкновенною серебряною ложечкой.
Ложка Рогнеды позолоченная, с узорами и с тонкою витою ручкой.
Старая пани кушает сухарики, намочив их в кофе.
Рогнеда съедает шведский хлебец, предварительно разрезав его пополам и намазав обе половинки сливочным маслом.
Так каждое утро, и при этом обмениваются тихими словами.
— Ты поздно пришла?
Рогнеда отвечает:
— Да, мамочка.
— Кажется, шел дождь?
— Да, я чуть под него не попала.
Старушка осушает чашку и еще наливает в нее из кофейника. Дзик! дзик! — гремит ложка, размешивая сахар.
— А я видела во сне, что я ослепла.
Рогнеда говорит:
— Вам, мамочка, вероятно, было страшно?
— Да. Ищу окна, а его нет, потому что я ослепла.
В передней дребезжит звонок, кухарка открывает дверь.
— Барышня дома?
Рогнеда выходит из комнаты. В прихожей денщик фон-Книппена, коренастый, краснолицый солдат, с тупыми глазами.
Он отдает ей честь и вытаскивает из-за обшлага рукава конверт.
— Его благородие приказывали передать.
Рогнеда разрывает конверт, в нем билет в цирк на первое представление.
Она вкладывает билет обратно в конверт.
— Скажи твоему барину, что я в цирк не собираюсь. Можешь идти.
— Слушаю-с!
Солдат круто повертывается и уходит.
Рогнеда возвращается к недопитой чашке, хмурая и злая.
— Кто там был?
Денщик фон-Книппена с письмом.
— Рогнеда, что ты хочешь к обеду?
— Ах, мамочка, все равно… Ну, перловый суп и котлеты.
— Суп перловый был вчера.
— Ну, тогда борщ. Все равно. Мерси, мамочка, больше кофею не наливайте мне.
Она идет в гостиную, где вчера положила на пианино перчатки. Опустошенный сад глядит в окно угрюмо, безжизненно. Еще на клумбе возвышается георгин, но тлен смерти коснулся его лепестков, они вянут, превращаясь в противную черную гниль. А маки, гордые, пламенные маки? Теперь они похожи на отвратительные плотоядные растения, их серо-зеленые головки-животы наполнены дозревающими семенами. А эта желтая, оранжевая, багряная, мертвая листва деревьев, смоченная ночным дождем и покорно улыбающаяся в лицо своей гибели… Господи, как скучно!
Рогнеда натягивает перчатки, надевает в столовой жакетку, шляпу и говорит матери:
— Я, мамочка, сегодня раньше приду, часикам к двум. У моего класса сегодня четыре урока.
Старая пани встает со стула и целует ее на прощание в лоб. Так заведено. Каждое утро ко лбу Рогнеды прикасаются сухие старушечьи губы:
— Да будет с тобой Дева Мария!
Рогнеда выходит на улицу. Широкие лужи блестят зловеще, весенние лужи были не таковы, тогда они смеялись всевозможными окрасками: у иных был голубой отлив, словно бы они насыщались лазурью; иные ярко улыбались веселою синью. А теперь они, как черные дыры, залитые черною-черною влагой, — и ступать по ним противно.
На углу, где потребительская лавка «Якорь», Рогнеда по привычке озирается по сторонам, не видать ли Алексея, он частенько поджидает ее здесь и встречает, якобы невзначай… Его нет, вместо него бредет Долбня, с трубкою во рту, которую он курит только тогда, когда у него скверное настроение, — по крайней мере, так он говорит сам.
— Рогнеда Владиславовна!
Здороваются.
— Вы в гимназию циркулируете?
— Да.
— А ведь дождище-то вчера здоровенный был, я основательно вымок. Пойдемте я вас провожу, мне по дороге… В цирк пойдете?
— Нет.
— А я пойду. Люблю поглазеть на публичные затрещины, на душе слаще становится, дескать, так его так, да клади же ты его, миленький, на обе лопатки, не зевай, друг, а не то самого уложат. Чужое вывихнутое плечо вплавляет вывихнутые мозги, но про свое плечо отнюдь так рассуждать не следует.
Трубка чадит.
Они идут по мосткам, заменяющим тротуар. Около мостков, в луже, двое оборванных мальчишек пускают смастеренный ими деревянный корабль. Он незамысловат: вырезанная в виде рыбы, положенной на бок, щепка, посреди щепки воткнута мачта, на мачте красный парус и черный флаг.