— Но Рюйтер мертв, — заметил Мак. — И никаких кнопок нажимать уже не способен. Тем не менее, женщина, по вашим же словам, собирается продолжить и успешно завершить начатое.
— Да, сэр. Так я думаю. Возможно, кнопку показали кому-то иному... А если даже нет? Ведь Женевьеве теперь и выбора не оставлено, мы с вами позаботились об этом. Рядом неусыпно бдит окаянный убийца Клевенджер, стремящийся бежать вон из Канады, а предпочтительно, — из Америки вообще. А вдали — разъяренный, опекаемый правительством супруг, четверо убитых, суровые законы... Допустим, Женевьева не убивала сама. Но если начнется следствие, она увязнет в бесконечных допросах навсегда. И не забудьте, что формально бедолага совершила государственную измену. Женевьеве поздно идти на попятный.
— Куда же идти?
— А туда, куда собиралась бежать из гостиничного номера, да наскочила на меня. Рюйтер успел, по-видимому, рассказать Пенелопе вполне достаточно. А переправу подготовил с профессиональной дотошностью...
Прочистив горло, я продолжил:
— Кстати, как Рюйтер вообще проник в Соединенные Штаты? Неведомо? На корабле, самолете, воздушном шаре, ползком? Узнаем, как прибыл — сумеем догадаться, как рассчитывал удрать.
— Разумная мысль, — ответил Мак. — Я уже ломал над этим голову. И слал запросы.
— И?
— И люди, которые обладали нужными сведениями, показывали в ответ преогромный кукиш. Обычная история. Совершенно секретно, разглашению не подлежит, будьте здоровы...
Я чуть не треснул кулаком по неповинному телефону.
— В один прекрасный день русские ворвутся в Америку, расползутся по всей стране, грохоча гусеницами танков, и никто не узнает об этом, ибо никто никому ничего не скажет: совершенно секретно!
Со вздохом разочарования я метнул единственного своего туза:
— Возможно, этим выродкам знакомо имя Гастона Мюйра? Он живет в городишке Французская Гавань. Имеет рыбачью лодку — довольно крупную, по сути, яхту. Ежели верить карте, Французская Гавань — маленький приморский поселок на острове Бретонский Мыс, примерно в тридцати милях от бывшего шахтерского города Инвернесса... Только что вырвал это у девчонки. Сущим палачом делаюсь, как ни прискорбно, сэр.
— Гастон Мюйр, — повторил Мак. — Французская Гавань. Поглядим, поглядим... Возможно, голубчики в рожицах переменятся... Неужто Рюйтер доверил подобное маленькой девочке?
— Если пятнадцатилетнюю дылду считать маленькой девочкой, сэр, можно разделить судьбу Ларри Фентона... Да, полагаю, именно о Гастоне Мюйре и следовало ей сообщить заботливой матушке. А той надлежало явиться во Французскую Гавань во всеоружии. Сиречь со всеми нужными бумагами. Встреча с Рюйтером или Мюйром назначалась на побережье, в шесть вечера послезавтра... Виноват, уже завтра. При невозможности явиться Женевьева оставит Мюйру безобидную записку до востребования. Код Пенелопа не сообщила: уперлась и даже на угрозы не сдалась. Не пытать же девицу, в самом деле!
— Ага... Говорите, завтра вечером?
— Да, сэр.
— И думаете, миссис Дрелль пойдет напролом, невзирая на перемену обстоятельств?
— Что же еще остается делать, сэр? Я ведь пояснил: выбора Женевьеве не дано. Хочешь уплатить за проезд — волоки документы. Ее, пожалуй, и выведут без Рюйтера, но без чертежей и формул — никогда...
Я вздохнул:
— Подвожу итоги. Мы потеряли одного из почтовых голубков, но второй вполне может унести депешу самостоятельно, ежели все втроем до завтрашнего вечера не угодим в канадскую тюрьму. Это уж ваша забота, сэр. Ибо мне предстоит покрыть еще семь-восемь сотен миль, а уклоняясь да прячась, по рюйтеровскому расписанию не поспеем. Наперегонки с полицией не покатаешься, имея сорок лошадиных сил и двух пассажиров. Уговорите канадцев закрыть глаза и уши заткнуть поплотнее.
Мак безмолвствовал. Я не побился бы об заклад, что могу прочесть его мысли. Возможно, Мак думал: располагая столь вопиющим растяпой в качестве агента, задание все едино спасти не удастся... И, между прочим, толика правды здесь имелась бы.
— Н-да, — произнес Мак минуту спустя. — Ох и трудненько будет обеспечить вам беспрепятственный пропуск через три провинции! Четыре трупа... Непросто, непросто.
— Они предположительно сцепились и прикончили друг друга — Фентон и Рюйтер. По крайней мере, я позаботился вложить Гансу в руку его же пистолет. Уговорите полицию сделаться доверчивой — на два дня. Канадцы ищут свидетелей, улики — пускай поищут спустя рукава.
— Хорошо, а как урезонить некоего мистера Джонстона, предположительно, весьма вероятно и почти несомненно ступившего на тропу войны и алчущего клевенджеровской крови?
— Урезоньте сами, сэр. Пускай Маркуса отзовут. Пусть, допустим, дать показания касаемо, смерти Фентона.
— Я имею право только предлагать и настаивать, Эрик. А распоряжаться Федеральным Бюро, к великому сожалению, не властен.
— Конечно, сэр.
— И если доводы мои пропадут вотще и втуне...
— Да, сэр?
— Постарайтесь отнестись к упомянутому джентльмену без той братской заботы, которой поначалу одарили его младшего напарника.