Константин оказался сыном моего друга Петра Московского.
Пока мы обдумывали план бегства, я получил из Лондона письмо, в котором было сказано: «Срок вашей смерти приближается — умрете вы, ваша дочь и лейтенант Константин… Разлучитесь и спасайтесь». .
Внизу было подписано:
«Умирающий и раскаивающийся душитель».
— Вот причина, — добавил старый генерал, — по которой я сказал, что Константин оставил тебя, и скрыл от тебя ребенка.
— Ах! — вскричала Надея. — Что же вы сделали с моим ребенком?
— Он в Париже и хорошо спрятан… я его часто вижу.
— Отдайте его мне…
— Но, несчастная, вы хотите, чтобы туги отыскали ваш след?
Материнская любовь взяла верх над ней.
— Не верю я в тугов! — вскричала она и вдруг невольно в ужасе попятилась назад.
На пороге комнаты показался человек. Приблизясь к Надее, он холодно сказал ей:
— Вы напрасно, сударыня, не верите в тугов. Это был Рокамболь.
Он рассказал им все, что произошло в саду, когда он схватил двух тугов: Останку и Гури, и добавил, что с этой минуты он берет Надею под свое покровительство.
— Ребенка, — заметил он, — я уже оградил от всякой опасности.
— Ребенка! Мою дочь! — вскрикнули почти в один голос Надея и генерал Комистрой.
— Теперь, — продолжал Рокамболь, — будьте совершенно спокойны, через несколько минут я приведу к вам сюда двух сторожей.
— Незнакомец, скажите нам, ради Бога, кто вы такой, кому мы обязаны жизнью?
— Имя мое вам неизвестно, — сказал он, — меня зовут Рокамболь… Вы хотите знать, кто я? Великий преступник, стремящийся умиротворить гнев небесный! — окончил он взволнованным голосом.
С этими словами он удалился: вышел из комнаты так легко, что Надея и ее отец невольно переглянулись, предполагая, не видели ли они все это во сне.