- Это единственный выход!
Я бросился вперёд и, преодолев дверь, захлопнул её перед самым носом у рабочего. Закрыв дверь на щеколду, я отряпнул от двери - рабочий, яростно сопя, пытался выломать её.
- Успел…
Но тут в деревянную дверь с сокрушительной силой ударил пожарный топор, проделав рваное узкое отверстие в прогнившем дереве.
- Надо бежать!
Я ринулся по коридору, поднялся по лестнице наверх и тут оказался на пороге новой проблемы.
Их было пятеро. Оборванные, с забинтованными головами, с металлическими штативами на конечностях, вызывающие отвращение. Никакие это не люди, это - обломки бывших советских граждан, которыми теперь лишь движет желание уничтожить. Они почувствовали меня и теперь устремились ко мне, нервно бормоча непонятные для меня звуки. Я, машинально увидев передвижной операционный стол,скрылся за ним, и "пациенты" врезались в него, так и не сумев меня достать. Они визжали от ярости, хохотали, пытались вырваться из своих "смирительных рубашек", но я, обезумев не менее сильно, раздавал им удары ключом. Разбив головы двоим, я взмахнул ключом и ударил третьего по челюсти. Раздался жуткий хруст, и "пациент" полетел на пол вместе с разбитыми гнилыми зубами. Закричав, я толкнул стол изо всех сил и придавил обоих оставшихся "пациентов" к стенке". Они совсем с ума сошли от окончательной беспомощности, и это позволило мне быстро разделаться с ними обоими. Когда их тела обмякли, я отпустил стол и глубоко вздохнул.
Но это был ещё не конец. Услышав позади вопль пожарника, я изо всех сил повернул стол и толкнул его в сторону приближающегося безумца. Операционный стол сумел сбить его с ног, а пожарный топор с глухим звоном упал на пол. Подхватив топор, я отразил удар лопаты подоспевшего рабочего так, что едва не вывихнул плечо. Взмахнув топором, я с яростным боевым кличем отсёк ему руку. Рабочий завизжал в жуткой агонии, но я ударил его древком топора, и тот свалился без чувств у ближайшей стенки, рядом с трупом одного из "пациентов".
В это время пожарник сумел перемахнуть через стол и прыгнул на меня. Я лишь успел выставить древко топора перед собой, когда он повалил меня на пол. Я почувствовал его смрадное дыхание, с хрипом вырывающееся из защитной мембраны респиратора. Я понимал, что слабею, пожарник с силой давил на меня своим топором.
- Он меня душит! Он душит меня! Проклятье!
Напрягаясь из последних сил, я пытался оттолкнуть пожарника от себя, но тот был слишком силён. Я видел его страшные глаза, пронзительные, красные, наполненные пламенем ярости.
- Глаза…
В памяти всплыла одна рукопашная схватка со времён войны. Фриц повалил меня на землю и так же душил, только своими тёплыми, согретыми металлом оружия, руками. Я сумел выжить, я сумел найти решение из этой, казалось, безвыходной ситуации. И я внезапно осознал, что нужно делать. Это единственный выход, пока я ещё не потерял сознание.
Внезапно отпустив древко, я запустил дрожащие пальцы в его мерзкие глаза. Надавив на них большими пальцами, я пропустил глазные яблоки вглубь. Пожарный завизжал от нестерпимой боли, и, как следовало ожидать, ослабил хватку. Оттолкнув его, я изо всех сил ударил его обеими ногами в живот и схватил топор, который выронил безумец. Теперь уже и он выглядел беспомощным, катаясь по полу и держась руками за лицо.
- Получай, сволочь! - взмахнув топором, я опустил его на голову пожарника, а затем ещё и ещё. Я очнулся только тогда, когда увидел размазанную по грязному кафелюголову. Содрогнувшись, я упал на пол, выронив топор, меня вырвало. Ещё никогда мне не было так хреново.
Кое-как я пришёл в себя и встал на ноги. Стараясь не смотреть на кровавое месиво, я взял топори прошёлся по коридору.В конце коридора стояли скамейки для посетителей, а рядом - автомат с яркой светящейся надписью "Газированная вода". Я бросился к автомату, так как в горле сильно пересохло, особенно после тошноты. По счастью, кто-то закинул монетку в автомат, но не успел забрать свой напиток. Нажав на кнопку, я услышал, как в гранёный стакан наливается шипящая живительная влага. После долгого бессознательного состояния, обыкновенный лимонад показался мне самым вкусным напитком на свете. Пошарив по карманам своего кителя и найдя в одном из них мелочь, я скормил их автомату и выпил подряд 5 стаканов. Когда моя жажда была утолена, я положил стакан на место и заглянул в кабинет справа от автомата. Похоже, это был кабинет главврача больницы. Полки с медицинской литературой,плакат «Здоровье народа – богатство страны», валяющиеся на столе различные склянки, бутылочки с лекарствами. Внимание моё привлекли ключи, лежащие на какой-то записке. Ключи по виду были от машины. В записке беглым почерком значилось:
«Вилен, я ухожу в отпуск. Оставляю тебе ключи от моей «Победы». Моя машинка вполне резво бегает, но будь с ней поласковее. Буду десятого числа. Максим».
Я выглянул в окно. «Победа» стояла во дворе, прямо перед главными воротами в больницу.
- Отлично, теперь я смогу выбраться отсюда!
Взяв ключи и выйдя из кабинета, я спустился по лестнице на первый этаж, к регистратуре. Как только я вступил в приёмную, я тут же засел за углом коридора: за стойкой регистратуры стояла медсестра, ещё более омерзительная, чем две её коллеги, которые я встречал наверху. Полностью оголённый череп, на котором висят мелкие ошмётки окровавленной плоти. Она стояла, держа у уха телефонную трубку с оборванным проводом, и, похоже, что-то бубнила в бесполезный кусок пластмассы, шевеля челюстями.
- Почему она это делает? Она думает, что с кем-то разговаривает по телефону?
Мне казалось это каким-то театральным представлением. У этих существ есть мысль, что они ведут обыкновенную жизнь или тщательно её играют. Но больше всего меня волновала мысль о том, как можно миновать медсестру, не попавшись ей на глаза.Я задумывал проползти под стойкой регистратуры, но через входные двери я всё равно бы не вышел. Дальше стойки я бы тоже не прополз: в любом случае придётся иметь дело с медсестрой. Когда я уже готовился вылезти из своего укрытия и внезапно напасть на жуткую женщину, входные двери распахнулись. С улицы повеяло осенним холодом, а на пороге больницы появились двое мужчин. Эти двое были одеты в суровые кожаные плащи, опоясанные солдатскими ремнями. На лица обоих были натянуты противогазы. Кто бы они ни были, насилие исходило от пришельцев волной непонятной, волнующей дрожи.
Я сразу понял, что связываться с ними и каким-то образом идти на контакт тем более не стоит. Я убедился в этом, когда сверху донёсся какой-то грохот: похоже, за мной всё ещё гнались пациенты. Подняв головы на звук, оба незнакомца практически одновременно сунули руки во внутренний карман плаща и достали оттуда громоздкие, но проверенные временем немецкие пистолеты «Маузер К96» - оружие чекистов.
- Ёлки зелёные! Это ещё больше усложняет дело.
Связываться с ребятами, вооружёнными огнестрельным оружием, очень не хотелось, тем более, когда в руках лишь пожарный топор. Но, похоже, придётся. Мужчины в кожаных плащах шли мне навстречу, наверняка держа пальцы на спусковых крючках. Столкновение с ними было неизбежно, но это столкновение могло стоить мне жизни. Тем не менее, мне нужно было первым сделать ход. Мои раздумья прервал знакомый хрип, совсем рядом. Обернувшись, я увидел, как психи спускаются по лестнице. Я успел поставить топор перед собой, прежде чем они столкнулись со мной. Я почувствовал, как пациенты вытолкнули меня в коридор. Раздался грохот, от которого я оглох, и я почувствовал волну горячего воздуха совсем рядом, у затылка. Напрягшись, я откинул топором напавшего на меня пациента прямо на чекистов. Едва увернувшись от двух других, я размозжил голову топором третьего и услышал разъярённый вопль, искажённый мембраной противогаза. Прогрохотали ещё 2 выстрела, и я столкнулся с чекистом. Топор глухо стукнулся об пол, и я лишился единственного оружия, однако сдаваться не собирался. Перехватив его руку с «Маузером», я почувствовал грубую кожу казённого плаща. Он попытался вырвать руку и прострелить мне голову, однако я держался крепко. Позади послышалось хриплое дыхание пациента,и я повёл руку противника в нужную сторону. Выстрел: отлично сработались. Однако, в этот раз чекист оказался сильнее, и я,отпустив его, упал на пол.