Как же смотрится на этом пестром фоне ВИИЯ? Да так, - одна страничка в биографии. Интересная, но, может быть, все же, не самая интересная. Какая самая интересная? Не знаю, я пока участник этого действа, я еще в процессе, скажем так, творения этой самой биографии. Поэтому трудно сказать. Для меня ВИИЯ - один брусок в разноцветной кирпичной дороге.
Ну, хватит. Конечно, соблазнительно на-чать рассказывать о моей личной карьере в ВИИЯ и о том, как она закончилась. Но вполне достаточно упомянуть, что круг замкнулся и спустя полтора года я оказался вновь в Солнеч-ногорске в качестве рядового Советской Армии. Теоретически спустя, буквально, месяц-два меня должны были демобилизовать вместе с моим призывом. Практически я на восемь месяцев оказался единственным во всем огромном гар-низоне срочнослужащим, который в отличие от всех порядочных людей служил уже третий год. В общем, в очередной раз стал местной досто-примечательностью. И этим нисколько не гор-дился. А очень даже наоборот, стало мне все глубоко по фигу и, вообще, был я какой-то грустный и злой. Именно тогда от тоски я впер-ые стал вести дневник, который был найден во время рядовой облавы, конфискован и уничто-ен начальником штаба части, майором Сойки-ым. А жаль.
Но об этом в следующем опусе.
Миннесота
2001 г.
Солдатушки, браво-ребятушки
И
так, после завершения своей эпопеи в ВИИЯ я вновь вернулся к истокам. Иными словами, оказался в Солнеч-огорске в качестве рядового Советской Армии. Призвавшись с осенним призывом 1969 года, я должен был отбыть на гражданку осенью 1971. Теоретически...., на практике все обернулось несколько иначе. Естественно, что когда в часть пришли мои документы из ВИИЯ, я был офи-иально объявлен врагом народа номер один. Не знаю, что там было в этих бумагах, но в произ-несенной на разводе пламенной, хотя и несколь-ко бессвязной речи майор Сойкин призвал сле-дить за мной и пресекать все враждебные по-ползновения коварного злодея. Демобилизовать меня было приказано в самую последнюю оче-редь - в кампании закоренелых пьяниц и само-вольщиков. Как бы то ни было, настал день, когда мне вручили обходной лист.
Сдано постельное белье, закончены все расчеты с частью. Осталось только дождаться автобуса, который отвезет нас на станцию. Ко-ротаю время, лежа на голом матрасе в сапогах. Ближе к вечеру, однако, пришел старшина роты и мимоходом сообщил: "Юрка, я в штабе слы-шал, вроде тебя задержать хотят на недельку. Что-то там с бумагами".
Вот так! К сожалению, я знал, что имен-но там с бумагами. Существовал постоянно действовавший по Советским Вооруженным силам приказ, согласно которому негодяям, от-численным из высших военных учебных заве-дений по недисциплинированности, время учебы не засчитывалось в срок службы. А из ВИИЯ просто так не уходят.
Вместо дембеля мне светило еще полтора года службы. А оказал мне эту услугу замести-тель командира нашей роты, молоденький лейтенант только что из училища. Об этом при-казе в части не знал никто (кроме меня, естест-венно). В своем юном рвении гаденыш-лейте-нант раскопал его буквально за два часа до того, как я должен был навеки расстаться с любимой казармой.