На губе жизнь идет своим чередом. Пом-ню, в наказание за какое-то прегрешение (спич-ку, что ли, нашли при обыске) меня поставили по стойке смирно в зале, примыкавшем к канце-лярии гауптвахты. Через какое-то время туда про-водят затрушенного солдатика в очках. Я не очень вслушиваюсь в то, что происходит в кан-целярии, но по отрывочным фразам понял, что солдатик этот из музкоманды и пытался пове-ситься. Старший лейтенант, начальник губы, бу-шует долго. Свою страстное выступление завер-шает словами: "Так тебе, скотина, Советская Армия не нравится? В холодную его!"
Холодная, это камера для задержанных. Расположенная рядом со входом, камера не отап-ливается, а вся обстановка ограничивается оби-тыми жестью нарами. Иногда бодрящая темпе-ратура не наносит обитателям камеры никакого вреда. Как-то вечером туда притащили трех вдребезги пьяных сержантов. Они спокойно и мирно проспали до утра без каких-либо не-удобств. Как пришлось в холодной горемыке-самоубийце, даже думать не хочется. Напрягать воображение не нужно - мне и самому там дове-лось побывать, и не раз.
Так, за смиренными трудами и благо-пристойными вечерними раздумьями проходят дни. Приближается Новый год. Арестантики пребывают в волнении. Ходят самые разнооб-разные слухи. Суть их заключается в том, что к Новому году будет амнистия, и нас всех отпус-тят.
Не тревожат эти разговоры только под-следственных из одиночных камер. Их трое. Все из автобата. Все трое моего призыва, то есть, должны были уйти на дембель где-то с месяц то-му назад. Однажды ночью там произошло вели-кое побоище между русскими и представителя-ми восточных народов. Одного зарезали на-смерть. Сколько-то человек угодило в госпи-таль. Теперь вместо дембеля эти трое ожидали суда.
Тридцать первого декабря вместо ожи-даемой амнистии в шесть часов вечера перед нами предстает злой начальник гауптвахты. Оглядев строй вверенных его попечению воен-нослужащих, старший лейтенант звонким ком-сомольским голосом обращается к нам:
- Что, бляди, Новый год размечтались справить? Выводной, ведро воды сюда! Пусть пьют, сволочи, пока не обоссутся. -
С таким напутствием вступаю в новый, 1972 год.
В жизни ветерана третьего года службы присутствует и еще один нюанс, типичный для Советской Армии. Естественно, что как и везде, в нашей части процветает самая лютая дедовщи-на. Естественно, что к старикам особой любви не испытывают. Многие мечтают о времени, когда большинство стариков уйдет на дембель, чтобы от души рассчитаться с остальными. Др-ка с поножовщиной в автобате как раз и была прощальным приветом старикам от сослужив-цев.
Поэтому, оставшись одним-единствен-ным представителем ушедшего домой призыва, я вполне могу рассчитывать на самые разнооб-разные неприятности. Как ни странно, их нет.
Молодых я не трогал. Только, Бога ради, не подумайте, что я был идейным борцом с де-довщиной по соображениям нравственного по-рядка! Конечно, нет. Не мной эта система при-думана, не мне ее менять. Да, в свое время я сполна вкусил свою долю "радостей", которыми окрашена жизнь молодого.
Став стариком, я спокойно пользовался полагающимися "деду" привилегиями. Но мне казалась пришибленной, рабской и убогой сама мысль, что раз меня когда-то погоняли, значит теперь пора выместить зло на молодых.
Уж раз затронута эта тема, нужно выска-заться более широко. Конечно, с точки зрения Комитета солдатских матерей лютые деды ни с того, ни с сего измываются над невинными крошками. Это не совсем так. Есть неписаный кодекс, что и кому полагается по статусу на военной службе. Скажем, старик никогда не бу-дет мыть полы или чистить нужник. А молодой, наоборот, ни в коем случае не может отказаться от подобной работы - это его доля. Если десять человек назначат в наряд на кухню, и среди этих десяти окажется восемь стариков (хотя такого и не бывает), значит двум молодым придется де-лать всю грязную работу, а старики поджарят себе картошечки и будут коротать время за раз-говорами.
Я не говорю о нравственной стороне та-кого порядка. Есть места, где локальный нравс-твенный кодекс существенно отличается от об-щечеловеческого (и армия - далеко не единс-твенное из них). Конечно, случаются, скажем так, неприятности массового характера, напри-мер, поголовная стрижка под ноль всех молодых или закапывание взводом окурка. Но, опять-та-ки, их следует воспринимать, как неприятное яв-ление природы.