-А вот вас, товарищ сержант, я ваять не буду. Не буду и все, и не просите! - Переглянувшись между собой, менты как-то неуверенно советуют нам больше не пить во дворе и тихо удаляются. Черт-те его знает, может быть мы и правда скульпторы? Люди творческие все ёбнутые и вполне могут после выставки пить портвейн из горла во дворе. А ко-му хочется с сумасшедшими возиться? Кто его знает, что они могут выкинуть и какие неприят-ности доставить!
Таракана бы сейчас сюда! Лишь бы Ру-жанка не выступила, на нее милицейская форма, как на быка красная тряпка действует. Одно сло-во, татарка, наследница Батыя.
Встряла, зараза, понеслось... Ну, вот. - Пройдемте в отделение. –
Загружены мы, как бомбардировщики - у меня три бутылки по ноль семь, у Игоря две.
Собрались с силами и пока шли, от души обматерив Ружанку, наказали ей вести себя тихо и пристойно.
- Ваши документы! -
- Пожалуйста -
- Где работаете? -
Бога ради! Проверять? Да проверяйте на здоровье.
Посидели минут 20 на лавочке в отделе-нии, пока они прозванивали в ЦАБ, то есть Цен-тральное адресное бюро. Таким образом вылав-ливают тех, кто находится в розыске и прочих желанных для милиции элементов.
Штраф по 3 рубля. Давайте, родные, кви-танцию. Пишите на работу, может вы этих тро-яков и дождетесь когда-нибудь. Игорек вышел первым. Минут через пять, расписавшись в ка-ких-то протоколах, выхожу и я. Да куда же он, волк драный, делся? Исчез, исчез Игорек. Опять козни зеленого змия. Ладно, три бутылки у ме-ня. Подожду Ружанку. Вот и она.
Все путем? Пошли.
А куда пошли? Есть местечко. Не так да-леко отсюда есть пятиэтажный дом. Его так и зовут - "хитрый дом". Он вроде бы то ли под снос, то ли под капремонт предназначался. Жильцов выселили, а про дом забыли. Отопле-ние действует. Часть квартир занята всякими странными личностями. Одно время Игорь с Жанной там жили, пока не перебрались к его родителям. Туда мы и направим стопы.
Вот же черт, татарка неугомонная, опять увидела ментов и завелась. А что это за будка, собственно говоря?
Ё-пэ-ре-се-те! Это же чешское посоль-ство! Сейчас эта дура на свою и на мою жопу накличет приключений. Чего она прицепилась к ментам в будке? Они уж как собаки оттуда от нее отгавкиваются. Не дай Бог, позвонят.
- Ружанка, ёб твою налево! Ты что, под-руга, совсем охуела? Нас тут повяжут через ми-нуту, - буквально за шкирку оттаскиваю ее от будки. Пьяная-пьяная, а сообразила, затихла. Сворачиваем за ближайший угол, потом опять выходим на свой маршрут.
Ага, вот нужный переулок, здесь Госме-теоцентр, что ли - часы еще здоровенные над тротуаром висят. А вот и хитрый домик. Добра-лись. По темной вонючей лестнице тихо подни-маемся на третий этаж. По-моему, здесь и было логово Игоря с Жанкой. Тихо открываю дверь, прислушиваюсь. Все спокойно, только с лест-ничной площадки через окна с выбитыми стек-лами задувает холодный ветер. Всматриваюсь в темноту. Ну да, все верно, вот топчан с одеялом и стол в углу стоит. Даже стакан есть. Не забыть входную дверь заклинить черенком от детской лопатки. День прошел нормально, а окончание будет еще лучше. Сподобил бы только змий на утро пузырь оставить на опохмелку.
Через четыре дня, когда мы с Васьком ехали в троллейбусе в пивнуху, случайно услы-шали, что умер Брежнев. Это ж надо же, какие дела творятся на белом свете!
Иллинойс
Декабрь 1999 г.
Кохма
В
ы знаете, как выглядит Бутырка? А "Матросская тишина"?
Я тоже не знаю. Мало того, про-жив в Москве десять лет, я даже не знаю, где они находятся. Впрочем, в число городских до-стопримечательностей тюрьмы не входят. Да и побывал я там не в качестве туриста, а как за-конный временный обитатель.
Не будем говорить, как я туда попал. Жизнь алкашеская предоставляет массу возмож-ностей для бесплатного ознакомления с госу-дарственной пенитенциарной системой.
О Бутырке кроме коридоров вспомина-ются только камеры. Особым образом оштука-туренные стены не позволяют на них что-нибудь написать или нарисовать. Окно закрыто обра-щенными вниз жалюзями, поэтому смотреть, собственно, некуда, кроме как на стены и на то-варищей по злодеяниям..
Справа от двери толчок, слева длинный стол. Дальше двухэтажные кровати. Вот и все – обстановка крайне незатейливая. Теперь заби-ваем все это пространство мужчинами в воз-расте от восемнадцати до восьмидесяти лет. Да-ем каждому из них возможность закурить. По-мывка раз в неделю. Свет не выключается ни днем, ни ночью. Ну вот, теперь камера предста-ет в ее обычном виде. Шум, гам, кто читает, кто беседует, кто спит….