На пляже стоит бочка на колесах - сухое вино в розлив. У меня еще остались кое-какие рублишки от аванса, так что можно для смеха размяться и сухеньким.
Около бочки местные алкаши торгуют чуть подсушенной маленькой рыбкой. Слово за слово, заводим дружбу. Когда Юра в спортив-ной форме, с ним вращаться легко - он анекдот, я - байку, вот мы уже и свои люди здесь. Пыль-ными улочками идем к кому-то в гости. Сидим в летней кухне под навесом и пьем домашнее ви-но вместе с новыми друзьями.
Время пролетает незаметно. Юра что-то опять начинает клевать носом. А мне кажется, что пора нам в путь-дорожку. Внутренний голос подает мне сигналы тревоги. И шепчет он, что нужно от этой команды отгребать. Что-то неуло-вимое в их поведении мне не нравится - то ли интонации, то ли странные взгляды, которые время от времени я ловлю. Щедрое южное гос-теприимство дело хорошее, если уметь вовремя смыться. Брать с нас, конечно, нечего, но мест-ные коллеги-то могут думать совсем по друго-му, да и, вообще, кто знает, что у них на уме? Юре хочется остаться, ему хорошо. Улучив ми-нутку, шепчу, что нужно валить отсюда.
Мужикам наплели, что куда-то нужно нам на часок отойти, что-то еще такое им рас-сказали.....
На пыльном шоссе голосую. Юра садится на поваленный дорожный столбик и тут же за-сыпает. Напарничек хренов!
Устал уже стоять с поднятой рукой, но никто не останавливается - наверное, отпугивает вид моего спящего спутника. Наконец рядом тормозит расхлябанный вахтовый автобус. С большим трудом удается уговорить шофера. С еще большим трудом расталкиваю Юру и впи-хиваю его на сиденье, где он тут же отрубается опять. Автобус довезет нас до Новомихайловс-кой, что, в общем-то существенный шаг в нуж-ном направлении.
В жарком душном автобусе хмель сме-няется тяжелой дурью. Мутно смотрю на виног-радники и покрытые пылью кизиловые деревья.
В Новомихайловской Юра не желает вы-лезать. Чуть не доходит до рукоприкладства - в автобусе человек десять работяг и им совсем не хочется возиться с Юрой. Вытаскиваю его на дорогу рывком, как куль с мукой. Мой соратник плаксиво жалуется, что у него расстроился же-лудок, что он хочет спать....
Идем на пляж. Искупались, дернули вин-ца из заветной последней бутылки. Повеселел Юра, опять глазки заблестели. Зато поплыл я. Раскачиваясь и широко шагая, перекинув через плечо сумку, опять иду на шоссе. На этот раз го-лосует Юра, а я болтаюсь рядом с ним.
Смутно помню, как доехали до Туапсе. Мужик довез нас до самого вокзала. Уже стем-нело. Выпить больше нечего, курить тоже. Юра безуспешно попробовал выкружить на пиво, ко-торое продают на вынос в вокзальном рестора-не. Хмель выветривается, вместо него навалива-ется тяжкое похмелье. Юра опять начинает ныть. Теперь его гложет тоска по оставленной в Краснодаре жене. Дал черт соратника, то спит, то ноет...., то теленок отвязался, то ребенок обо-срался! Мишу бы сюда. Тот бич закаленный.
Ночью подходит поезд "Москва-Адлер". Находим вагон, у которого не стоит проводник. Залезаем и проходим на несколько вагонов впе-ред. В тамбуре делаем привал. Сажусь на сумку, откидываюсь к стенке, закрываю глаза. В ушах шумит и горло страшно пересохло. Юра приту-лился в уголке и тоже, вроде, дремлет. Картина "Бичи на привале".
Через час, а может через два в тамбур вы-ходит покурить какой-то мужик. Стреляем заку-рить. А еще через пятнадцать минут появляется милиция. Вот мужичок: и закурить дал, и мен-там стуканул. Все, как полагается.
- Ваши билеты. -
- Да нету у нас билетов. Нам только до Адлера. Ну, делов-то - пару часиков в тамбуре проехали. -
- Ваши документы. -
Юра достает паспорт. Мой паспорт уже два месяца у родного участкового. Нужно было хотя бы военный билет прихватить.
- Сойдете с нами. -
Поезд замедляет ход - Сочи. Последняя остановка перед Адлером.
В ментовской объясняю ситуацию равно-душно взирающему на меня капитану.
- Посудите сами, видите, у меня в сумке теплые вещи. Ну, зачем бы я их на сочинский пляж тащил? -
Капитан что-то пишет и безучастно ста-вит меня в известность: "Документов у вас нет. Отправим в спецприемник." -
Да, ребята, это уже пиздец. В спецприем-нике продержат месяц, а то и полтора. После этого с работы меня, конечно, попрут. Именно этого с нетерпением дожидается мой участко-вый, лейтенант Хочак.
И тут неожиданно Юрин небритый лик освещается сиянием ангела-избавителя.
Когда я уже внутренне сдался и отказался от борьбы за свободу, на арену выходит он. Юра рассказывает капитану, что сам бывший мент и за что именно его поперли, и что здесь, в Сочи, работает его бывший однокурсник по высшей милицейской школе, и вот, в записной книжке его домашний телефон.