- Выпускница. Цельная. Всё, как ты любишь. Покорна, готова на всё, - еще несколько ударов по плечу и Ворон отпущен на свободу. Он развалился в кресле и начал размеренно потягивать вино из бокала. Пять минут. Десять. Девушка все еще стояла рядом. Мелкая дрожь ощущалась еще острее. Голова начал поглядывать в их сторону, с интересом наблюдая за тем, что же придумает Ворон на этот раз.
- Что стоишь? - небрежно бросил подарку мужчина. - Работай!
***
- Дура! - девушка упала на пол, держась за лицо. Черная краска осталась на следе от удара. - Тебе не дали инструкций?
По залу разнесся смех. Какая досадная ошибка и с кем, с Вороном. Несколько минут назад девчонка прикоснулась своей влажной от страха ладошкой к его лицу. Это была самая страшная ошибка любой женщины. Рисунок, тщательно наложенный, теперь был смазан. Расплата за это - боль.
Голова считал, что больше одного убийства в логове за ночь - перебор, поэтому поднялся со своего места и подошел к лучшему слуге:
- Извини, её плохо подготовили. В следующий раз обещаю другой подарок, она будет знать всё и уметь больше, чем самая искушенная куртизанка . Выпьем? - тихий звон бокалов объявил перемирие Ворона с правилами Головы, по крайней мере, сегодня. - Софи просила тебя зайти, - шепотом добавил Голова, - какие-то новые краски.
- Тогда не буду заставлять её ждать, - кивнул Ворон и отправился в комнату Софии, провожаемый тяжелым взглядом Головы.
Наблюдатель встрепенулся. Дождался. Сделал правильно. Попал в десятку, ткнув пальцем в небо. На самом деле, Наблюдатель просто не видел никого более интересного. Голова - средоточие тьмы, как и все члены Своры. Ворон же был странным. Не светлым, нет. Убийца, насильник, жестокий и расчетливый, но тьма вокруг него была другого рода. Наблюдатель всем своим естеством чувствовал, что приближается к чему-то интересному. К истории, достойной Создателя.
Рисунки художника
- Что с моим рисунком? - с порога расстроилась София, впуская мужчину в мастерскую. Выкрашенная в белый, комната казалась ярко освещенной. Девушка выстроила свет особым образом. В одном углу стояло все для портретов, в другом, конструкция для натюрмортов с несколькими белыми простынями, настольными лампами и странной коробкой из-под обуви, обклеенной изнутри белыми листами бумаги. На полках картины разного размера и содержания: пейзажи, портреты, был даже один автопортрет. Девушка с золотыми кудрями в лучах солнца, когда-то давно София нашла книгу с похожим снимком и не смогла удержаться от этой маленькой фантазии. С каким восторгом она тогда рассказывала об этом всем и каждому!
В центре комнаты стоял диван, заваленный пледами, альбомами для эскизов, огрызками карандашей. Творческий беспорядок, как дипломатично называл это её папа, но в этот раз что-то отличалось. Ворон заметил сразу. Три букета цветов. Белые розы. В ряд.
- Одна криворукая шлюха все испортила, - буркнул он.
- Понятно, - выдохнула одними губами девушка.
- От кого гербарий? - кивок в сторону букетов.
- Сэм извиняется. Он по глупости натравил на меня бандитов. Хотел впечатление произвести, перестарался. Садись, привезли новые краски, - она указала ему на край дивана, - держатся долго, до недели. Хочу испробовать.
- Слушай, вышла бы ты уже за Сэма,- Ворон и не думал слушаться. Он подошел к цветам и несколько раз ударил пальцем по едва раскрывшемуся бутону. София вздрогнула, как от удара. - Хороший парень, влиятельная семья. Ты будешь жить в центре, максимально далеко от этой грязи, рисовать . Тебе не придется каждое утро наблюдать, как с пола твоей гостиной оттирают кровь.
- Ты знаешь, что не выйду, - девушка бросила на стол коробку с новыми красками. - Я уже выбрала себе жениха. Если не он, то никто.
Уперев руки в бока, она стояла напротив Ворона и единственная в мире не боялась смотреть на него в упор. Рядом с ним она казалась ребенком. Маленьким, хрупким и сияюще светлым. Наблюдатель зажмурился - такой ослепительный свет исходил от девушки.
- Он чудовище. Выбери другого, - отрезал Ворон и снял плащ, повесив так, чтобы кровь убитой им меньше получаса назад женщины не испачкала ничего в студии.
- Я не хочу другого, - София приблизилась. Тонкие пальчики медленно расстегивали пуговицы на черной рубашке. Она прикасалась к его груди осторожно, словно боясь причинить боль.
- Он жесток и не сможет любить тебя так, как ты этого заслуживаешь. Он убийца. Мужчины. Старики. Женщины. Дети. Он убивает всех, - рубашка соскользнула с тела, обнажая бледный торс, весь сотканный из шрамов: следы пуль и ножевых ранений, ожоги от черного дождя.
- Ты лжешь. Только злодеев и тех, кого ждет участь хуже смерти. Он спасает их, прерывая жизнь, - прохладная ладонь коснулась груди. Ворон вдохнул и замер, наслаждаясь этой медленной пыткой. - Краска здесь совсем стерлась. Пора обновить рисунки.
София отошла к крану, чтобы налить воды в небольшое блюдо и вернулась с мягкой губкой в руках. Ворон получил возможность выдохнуть.
- Краска стерлась, потому что моего тела касается много женщин.
Девушка намочила губку. Прикосновения вернулись. Снова. Вода теплая. Именно той температуры, которая не причиняет ему боль. Максимально близкая к температуре тела. Этот секрет знает только эта маленькая художница.
- Я буду для тебя лучше их всех. Я научусь.
Он закрыл глаза, позволяя мягкой губке смыть краску с лица. Теплая вода медленно стекала вниз по скулам, капая на грудь. Отличный повод молчать, чтобы не дать словам сорваться. "Ты уже лучше всех".
- Я стану твоим кошмаром. Ты возненавидишь меня и мою жизнь. Моих женщин, которые никуда не денутся. Кровь на моих рубашках.
-Сядь. Мне неудобно рисовать. Ты слишком высокий.
Наблюдатель не понимал, что происходит. Такой феномен он встречает впервые. София сияла сейчас, как ослепительная звезда: ярко, завораживающе. В прошлый раз такого не было.
***
Кисть медленно скользила по телу. София расписывала спину, смакуя этот момент. Она знала, что сейчас она доведет рисунок до маленькой точки между лопатками и...
- Сиди смирно, - маленькая ручка легла на плечо, - иначе рука дрогнет.
Ворон улыбался, послушно склонив голову. Только здесь, только во время этой игры он позволял себе улыбку. София прекрасно знала, что именно там щекотно и всегда с удивительной тщательностью прорисовывала именно в этом месте, заставляя вздрагивать от каждого прикосновения.
- Готово, - довольно выдохнула девушка и, перебежав вперед, уселась коленями на маленькую подушку. - Осталось привести в порядок лицо.
Её непослушные волосы растрепались, несколько прядей выскользнули из косы. Девушка взяла в руки тонкую кисть и поднялась на коленях.