— О-о-о! — простонала Элен, понимая, что в ее позиции обнаружилась серьезная брешь: не то чтобы она являлась выскочкой, но заботами предков богата, и тут уж ничего не поделаешь.
— Стефани, пригладь, пожалуйста, волосы, — заметила леди Монт.
Стефани с недоумением взглянула на пожилую даму, но волосы все-таки пригладила, что, впрочем, было совершенно бесполезно: непокорные рыжие кудри, которым всегда разрешалось вести себя как заблагорассудится, никак не способны были послушаться ни строгого голоса леди Монт, ни успокаивающего жеста хозяйской руки.
Барбара Монт, видимо, сумела воспользоваться ею же спровоцированной паузой в разговоре, ибо задала очередной вопрос:
— А теперь, дитя мое, скажи, пожалуйста, что любит этот… этот человек?
— Работу, — недоуменно пожала плечами Стефани.
Леди Монт, сделав видимое усилие, воздержалась от краткой характеристики объекта исследования.
— Дорогая Стефани, мне не понятен человек, который способен не обратить внимания на такую девушку, как Элен. Согласитесь, неординарной наружности…
Стефани в знак абсолютного согласия энергично закивала.
— И тем не менее мистер… как там его?.. не обращает ни малейшего внимания на юную прелестную леди, согласившуюся идти к нему, простите, в подмастерья.
Тут Стефани сделала непростительную ошибку, легкомысленно заявив:
— В мастерской много красивых девушек…
На какое-то время мисс Джонс полностью выпала из сферы интересов леди Монт. Как? Красивее Элен? Она хоть соображает, о чем говорит, эта рыжая девчонка?!
— Выход один — надо удивлять! — после тяжелых раздумий Барбара вернулась к уже однажды высказанной ею мысли.
— Ба, а ты, как я понимаю, умела удивлять? — неожиданно проявила интерес к предмету разговора Элен.
— Милочка, — развела в недоумении руками тетка, — я не удивляю разве что тебя, привыкшую ко мне и, надеюсь, любящую меня. Твои легкомысленные родители, однажды сильно удивившись, давно и окончательно поставили на мне крест. Но это о другом…
Марии и Артуру леди Монт была обязана появлением Элен, и за это им многое прощалось. Молодые красивые эгоисты, что с них взять?
— Я вам, девочки, сейчас расскажу, как мне удалось много лет тому назад удивить одного человека. Впрочем… Сколько можно говорить, ничего не держа в руках? Сара! — неожиданно завопила леди Монт.
Однако она быстро вернулась к манерам, достойным светской особы, и величественно обратилась к возникшей на пороге гостиной молодой женщине в форменном платье: стоячий воротничок, передничек с оборками, в волосах кружевная наколка.
— Сара, голубушка, пожалуйста, мне мой традиционный коктейль, девочкам чай с бисквитами.
— Ба, нам тоже твой традиционный коктейль.
— Ну, значит, три моих традиционных коктейля. Один покрепче.
— Слушаюсь.
Спустя несколько минут Сара внесла на подносе три высоких бокала и подошла к хозяйке. Та безошибочно выбрала напиток, приготовленный именно для нее, и блаженно откинулась на диванные подушки. Элен приняла бокал, не поднимаясь с ковра. Стефани шагнула навстречу служанке, взяла оставшийся коктейль и вновь опустилась в кресло.
Леди Монт умела держать паузу, не выпуская нити разговора.
— Элен, милая! Повторюсь, но скажу: я не была такой красавицей, как ты. Не дергайся, я говорю правду. У меня не было глаз такой синевы, как у моей прелестной племянницы, да и ее роскошных волос цвета умело заваренного кофе. Нет, у меня были голубенькие глазки, светленькие волосики. Хорошенькая, одним словом.
Леди Монт лукаво улыбнулась, блеснув голубыми глазами, еще не тронутыми старческой дымкой, и поправила рукой искусно уложенные волосы, оттенок которых, благодаря ухищрениям парикмахера, удачно имитировал дарованный природой цвет.
— Поверьте, на меня обращали внимание. Но был один очаровательный юноша, который вел себя по отношению ко мне вызывающе дурно: просто-напросто не замечал. Признаюсь, это задевало. И тогда я сказала себе: Барбара, надо предпринять все от тебя зависящее, чтобы ему понравиться.
Леди Монт отодвинула губами соломинку и сделала добрый глоток, уменьшивший содержимое бокала на треть.
— Кстати, я тогда не любила коктейли. Шампанское куда ни шло… Так что же предпринимаю я? Я из Золушки на балу делаю из себя Золушку после злополучного удара часов. Бедняжку, ни разу не попадавшую в лапы парикмахеров, модисток и косметологов. А про меня что говорили? Ах-ах, как хороша! Когда объект, ради которого и была затеяна мистификация, меня увидел, он наверняка решил, что человечество сошло с ума. И тут он удивился в первый раз: мол, надо же, что люди наговорили. После чего мне оставалось сделать из себя принцессу на балу. Вот уж удивила!