Лена выглянула в окно. Рейчел не преувеличивала. Мысль о том, что Константинос доехал на снегоходе — она увидела сияние фар всего за минуту до того, как он ворвался внутрь, — только усилила ярость от его лицемерия. Может, он и владелец этого места, но он не знает местность. Он не проходил обучения, которое прошла она и весь персонал. Этот самодовольный южанин легко мог заблудиться или застрять в сугробе. Она готова была поспорить, что у него даже не было с собой рации.
— Если бы я знала, что все будет так плохо, я велела бы тебе оставаться в своем номере и сама закончила смену, — сказала она, изо всех сил стараясь, чтобы злоба на Константиноса не прозвучала в ее словах, обращенных к Рейчел.
— Ну, теперь я здесь, так что ты можешь идти, если…
— Она никуда не уйдет, пока метель не утихнет, — грубо перебил Константинос.
Рейчел удивленно заморгала, а Лена снова сердито уставилась на него.
— Буря может не стихнуть всю ночь. Уже поздно, я устала и еще не ела.
«И он тоже…», — подумала Лена с жалостью, но тут же осеклась. Пусть властный лицемер голодает.
Подбежав к двери, Константинос рывком распахнул ее. В тот же миг внутрь ворвался порыв ветра с колючим снегом.
— Ты хочешь выйти туда?!
Осознав, насколько плохи дела снаружи, Лена побледнела.
— Ладно, ты прав, похоже, мы здесь надолго, — согласилась она с притворной веселостью, глядя куда угодно, только не на него, в поисках решения. — Я думаю, нам придется остаться здесь на ночь. Есть свободная ледяная комната — можешь воспользоваться ею. Уверена, тебе понравится. Я останусь здесь, посплю в кладовке.
— Ты не будешь спать в кладовке, — категорично сказал он. — Сколько ледяных комнат свободно? — Только одна, и я не буду в ней спать.
— Лена, ты не будешь спать на полу.
— У нас куча спальных мешков. Я устрою себе гнездышко. Со мной все будет в порядке. Или… Точно! Я могу поспать на диване в гостиной. — В иглу было несколько постоянно отапливаемых помещений, куда можно было попасть через сеть ледяных туннелей.
— Мне обязательно напоминать тебе, что ты беременна?
Не обращая внимания на реакцию Рейчел, Лена запротестовала:
— Нет, я ни за что не буду спать в одной из этих ледяных комнат, не после прошлого раза!
— Не выключай свет, если боишься темноты.
— Я думала, ты беспокоишься о том, что я подвергаю опасности ребенка?
— Ты сказала, что вполне здорова. Мы знаем, что для ребенка нет риска, если ты будешь в тепле. — Меня беспокоит не тепло! Ты хоть представляешь, насколько ужасна паническая атака, когда ты один?
Константинос нахмурился.
— Ты никогда раньше не говорила о панической атаке.
— Я видела твою реакцию, когда призналась в клаустрофобии. Этого было достаточно. Я не буду спать в ледяной комнате, и ты не имеешь права заставлять меня это делать.
— Я буду спать в одной комнате с тобой, лишь бы ты не спала на полу или на диване.
Совершенно ошеломленная, Лена уставилась на него.
— Ни одна беременная женщина не должна спать на полу или диване, не говоря уже о матери моего ребенка. Это единственное решение.
— Но… — Предложение Константиноса было настолько неожиданным, что на мгновение она даже не смогла придумать «но». — Ты ненавидишь холод.
— Я готов пойти на эту жертву ради нашего ребенка, — сказал Константинос, понимая, что это не совсем правда.
У него вырвался глубокий вздох.
Это его поведение было неправильным. Он взял снегоход, на котором никогда раньше не ездил, и отправился в снежную бурю по незнакомой местности. Им двигала ярость и… страх за Лену.
Он намеренно спровоцировал ее на бурное выяснение отношений, чтобы добиться от нее эмоциональной реакции, растопить лед отчуждения. Вместо того, чтобы радоваться, что они смогут воспитывать ребенка, обходясь без эмоциональной близости, он запаниковал. Константинос возненавидел маску невозмутимого спокойствия и профессиональной вежливости, которую она надевала.
Что было такого в этой женщине, что вызывало в нем столько противоречивых чувств? Почему, видя гамму эмоций, сияющих сейчас в ее глазах, он испытывал такой прилив радости, что был готов пробиться сквозь снежную бурю, добраться до луны и вручить ее Лене?
Напряженную тишину прорезал кашель.
Они оба моргнули и одновременно повернули головы.
Рейчел смущенно смотрела на них.
— Сказать персоналу, что у нас на ночь будут дополнительные гости?
Лена кивнула. Румянец окрасил ее щеки.
От прилива адреналина сердце Константиноса заколотилось быстрее, пульс участился. Что ж, этой ночью ему придется нелегко…