— Ты мог бы разбудить меня, — сказала она, стараясь, чтобы в голосе не звучало обиды.
— Я тебя пожалел. — Он отодвинул стул, чтобы она могла сесть к нему на колени. — Ты так крепко спала. Я как раз собирался тебя разбудить.
Лена уселась на его мускулистое бедро и поцеловала.
— Когда тебе нужно уходить?
— Через полчаса.
Она вздохнула, прижалась щекой к его щеке. Лицо Константиноса было гладким — ни одна щетинка не задела ее кожу.
Он вернется через неделю, напомнила Лена себе. Это не так уж долго. Раньше звучало недолго. Коротко. Теперь в ее грудь словно воткнули лед; то, что Константинос улетит на другой конец света и она останется одна, вот-вот станет суровой реальностью.
Лена изо всех сил старалась скрыть печаль. Она не хотела, чтобы его последним воспоминанием была ее грусть.
— Собрал вещи?
— Да. Чемоданы уже отнесли в машину. Ты, кажется, собиралась навестить свою семью?
Лена кивнула:
— Да… Подожду, пока ты уйдешь, а потом приведу себя в порядок. — Они часто звонили друг другу по видео или обменивались сообщениями, но ее семья не знала, что она уже в Англии. Она расскажет им все сегодня.
— Позвони консьержу, как будешь готова. Они предоставят машину… Ты точно знаешь, как пользоваться услугами консьержа?
— Да. Набрать девять.
Константинос поцеловал ее в висок и похлопал по бедру, попросив слезть с коленей.
Снова вздохнув, Лена опустилась на стул рядом с ним и оглядела множество блюд, разложенных на столе. У нее не было аппетита. Пока Константинос наливал себе вторую чашку крепкого греческого кофе, которым он злоупотреблял каждое утро, ее язык обжигала невысказанная мольба о том, чтобы он не уезжал.
— Я немного подумал о том, о чем ты спросила меня вчера вечером, — непринужденно начал он.
Ее сердце дрогнуло.
Константинос провел утро, мысленно составляя речь. Он проснулся так рано, что солнце, вернее, то, что в декабре в Англии называли солнцем, даже не попыталось взойти. Оставив Лену одну в кровати, он час позанимался в тренажерном зале. Сегодня он тягал железо с особым остервенением. С него градом лился пот, а гнев, охвативший его после нежеланного вопроса и подтекста, который он почувствовал за ним, уменьшился настолько, что он смог думать рационально.
Он не хотел терять то, что было между ними. Секс оказался слишком хорош, чтобы добровольно от него отказаться. Ему нужно было найти баланс между тем, чтобы прояснить свои чувства и не причинить ей боль. Последнее, чего он хотел, — делать ей больно. Подготовленная речь сделает свое дело и позволит ему улететь в Австралию без каких-либо сожалений.
— Я должен сказать, что график после Рождества невероятно плотный и будет таким еще несколько недель до дня родов. Как только ребенок родится, все, естественно, изменится, и я составлю график так, чтобы уезжать по делам не надолго. Так у меня будет больше свободного времени, чтобы стать отцом и оказывать тебе необходимую поддержку. — Они это уже обсуждали, но Константинос подумал, что стоит повторить.
Ты знаешь, что я не из тех, кто готов вступать в отношения. — Он пристально посмотрел на нее, желая, чтобы Лена услышала то, что он говорит, а не просто послушала. — Но я готов взять на себя определенные обязательства перед тобой. Я понимаю, это не то, на что ты, как я подозреваю, надеялась, но это решение, которое, я думаю, отлично устроит нас обоих, не налагая друг на друга ненужных обязательств, кроме как в отношении нашего ребенка.
Что-то промелькнуло в ее глазах, но она не попыталась заговорить.
— Я предлагаю стать официальными партнерами. Когда я буду присутствовать на мероприятиях, где требуется партнер, ты будешь приезжать. Очевидно, это придется отложить до тех пор, как врачи сочтут, что тебе больше не опасно летать, и до тех пор, пока ты полностью не оправишься после родов. Как только ты восстановишься, я найму няню, чтобы путешествовать с тобой. Кроме того, я выделю тебе пособие, гораздо большее, чем содержание, о котором мы уже говорили.
Лена лишь подняла бровь и резко кивнула, молча побуждая его продолжать.
Понимая, что у него не так много времени, Константинос ускорился:
— То, что ты мать моего ребенка, автоматически делает тебя важной для меня. — Ему нужно было это прояснить. Лена была важна для него, и Константинос хотел, чтобы она это знала. — Мы будем партнерами, будем делить постель до тех пор, пока между нами будет желание. Как только все придет к своему логичному завершению, мы будем просто партнерами и, уверен, отличными друзьями. Тогда мы сможем решить, будешь ли ты и дальше моей «плюс один».