Задумчиво глядя на него, Лена налила себе стакан апельсинового сока, взяла в руки и отпила.
— Хорошо, дай мне убедиться, что я все правильно поняла.
Он посмотрел на часы. До отъезда оставалось пятнадцать минут.
— Конечно.
— В твоем плотном графике найдется время, чтобы проводить день-другой в Великобритании со мной и ребенком?
— Я хотел бы, чтобы часть этого времени мы проводили на Косе. Это мой дом. Я хочу, чтобы наш ребенок знал моих родителей и мое наследие.
— Разумно.
Константинос расслабился.
— Пока мы с тобой любовники, — продолжила она, подводя итог, — эти промежутки времени мы будем проводить вместе, под одной крышей, а когда все подойдет к своему логическому завершению, ты будешь забирать нашего ребенка и проводить это время без меня. Возможно, я буду присоединяться к вам в какой-нибудь поездке или за ужином, чтобы ребенок видел, как сказочно хорошо ладят его родители?
Константинос наклонил голову.
— Ты не думал о том, чтобы купить мне дом на Косе? Возможно, все будет проще, если мы решим расстаться любовниками, пока будем проводить там время.
Разве он с самого начала не знал, насколько умна эта женщина?
— В этом есть смысл.
— Правда? — весело согласилась она. — И, чтобы внести ясность, пока мы любовники, ты будешь отправлять меня в любую точку мира, где бы ты ни находился, когда тебе понадобится партнер, вроде официального сопровождения, и выплачивать мне пособие в качестве поощрения?
Собираясь согласиться с тем, что Лена все прекрасно описала, на мгновение Константинос задумался над ее последними словами.
— Я не говорил, что это оплата.
— Нет. — Лена покачала головой и одарила его таким нежным взглядом, что у него сильно забился пульс, предупреждая, что что-то не так. — Моя ошибка. Ты прав. Ты это так не называл.
Она сделала еще глоток сока, ее бархатно-карие глаза продолжали задумчиво смотреть на него.
Его нервировало ее молчание. Все ее поведение нервировало. Пульс забился еще сильнее.
— Что думаешь о моем предложении?
— О, в этом есть смысл… — иронично сказала Лена. — Если ты законченный психопат.
Именно то, что у Константиноса отвисла челюсть, вывело Лену из себя.
Она слушала его речь, которую он явно подготовил, с чем-то похожим на недоверие. Она не ожидала от него предложения руки и сердца или чего-то даже близкого к такому, но это было что-то другое. Это было холодное, хорошо обдуманное и точно выверенное оскорбление. Он причинил ей боль. И он сделал это намеренно. Если бы она не носила его ребенка, она бы покончила с этим прямо сейчас. Ушла бы отсюда, в чем пришла, не взяв ничего из того, что он оплатил.
Зачем он так с ней?! Разве она просила его о невозможном? Она просто спросила его о том, что будет после Рождества!..
Все это время ее гордость нашептывала ей, призывала не реагировать слишком бурно, сохранять спокойствие. Ей следовало поблагодарить Константиноса за разумное предложение, а затем вежливо сказать, что это не то, с чем она может согласиться, и покончить с этим.
Ее гордость могла катиться к черту. И гордость Константиноса тоже.
Лена крепче сжала пальцами стакан, а затем выплеснула в него оставшийся сок.
В мгновение ока Константинос отодвинул стул и вскочил.
— Какого черта, Лена?! — прорычал он.
Сок попал ему на грудь, впитался в белую рубашку, капли стекали с шеи и подбородка.
— «Какого черта, Лена?!» — вскрикнув, передразнила она, стукнув стаканом по столу и хорошенько толкнув его, прежде чем вскочить. — За кого ты меня принимаешь?! За эскортницу, которая может прилететь к тебе в удобное время?!
Громко выругавшись, Константинос вытер подбородок тыльной стороной ладони.
— Не перевирай мои слова! Если мое предложение тебе не по вкусу, можешь просто отказаться.
Лена едва не схватила стакан, чтобы швырнуть в него.
— Нет! Я говорю «нет». Никогда. Я не буду заниматься проституцией ради тебя.
Его разъяренное лицо исказилось.
— Заниматься проституцией? Как тебе это вообще в голову пришло?
— Ты вообще сам себя слышишь? Ты готов купить мне все, что я попрошу, правильно? И все это в обмен на то, что я согрею твою постель, как и когда ты решишь, и абсолютно все на твоих условиях. Ладно, забудь. Я не буду этого делать. Если ты не способен уважать меня, тогда ты, конечно, не сможешь со мной спать.
— Конечно, я уважаю тебя! Я предложил тебе больше, чем предлагал остальным!
— О, ты забыл о Кассии, не так ли? Забыл все планы, которые вы с ней строили?