— Дай мне руку, — прошептал он.
Лена протянула руку, и Константинос крепко прижал ее к груди.
— Чувствуешь? — спросил он все тем же едва слышным голосом.
Сильные удары сердца отдавались прямо в ладони.
— Оно твое, делай с ним, что хочешь. Мое сердце и моя жизнь полностью в твоих руках.
Ее собственное сердце билось гулко и радостно, счастье наполняло вены, возвращая силы и желание жить. Каждая клеточка ее тела наполнилась теплом, которое исходило от Тиноса. Лена поняла, что больше не может сдерживаться, бросилась ему на шею и обняла. Вся боль, которую они оба пережили в разлуке, растаяла в пылу страстной настойчивости их слившихся в поцелуе губ.
Отстранившись, они удивленно уставились друг на друга.
— Я люблю тебя, — сказал Константинос, и его слова были слаще меда.
— Я тебя больше.
— Это невозможно.
Обхватив ее лицо ладонями, он прижался своим лбом к ее.
— Ты выйдешь за меня, да?
Лена рассмеялась. Она ничего не могла с собой поделать.
— Только попробуй меня остановить!
Константинос лучезарно улыбнулся и заключил Лену в объятия. Счастье окутало их словно облако, а их малыш проснулся и начал плясать в животе Лены, чтобы отпраздновать это событие.
Эпилог
Звезды заполнили небо над Тролларудденом. Сидя у окна обновленного семейного домика на озере, который Константинос перестроил и расширил прошлым летом, Лена с восторгом и удивлением смотрела в огромный телескоп. Рождественский подарок от любимого мужа привел ее в полный восторг, звезды, которые она смогла разглядеть, поражали многообразием цветов, соперничая яркостью с северным сиянием.
— Горячий шоколад?
Оторвав лицо от окуляра, она лучезарно улыбнулась Тиносу и подставила лицо для поцелуя.
Мама появилась в дверях домика, неся на руках Фиби в теплом белом комбинезоне, в комнату въехала Хайди на своей новенькой всепогодной инвалидной коляске, вслед за ней вошел папа с подносом, полным кружек с дымящимся горячим шоколадом.
Пока все усаживались на длинную скамейку рядом с Леной, Хайди протянула руки к племяннице. Сердце Лены всегда таяло, когда она видела преданность сестры самому младшему члену их семьи. Ее всегда поражал прогресс, достигнутый Хайди за прошедший год.
Лена полагала, что выздоровление Хайди давно достигло своего предела. Никто из Вейров никогда не считал свою любимую Хайди обузой, но только после того, как они переехали в новый просторный дом, Хайди призналась, что чувствовала вину из-за того, что родители ради нее отказались от столь многого. Теперь, когда оба родителя уволились с работы, видя, как мать находит время для реализации своих творческих замыслов, а отец отыскал в гараже старые клюшки для гольфа, Хайди избавилась от бремени вины, о котором никто из них и не подозревал.
Но именно Фиби по-настоящему побудила Хайди продолжить заняться физиотерапией. Со слезами напряжения, текущими по лицу, она день за днем делала упражнения для укрепления рук, чтобы безопасно держать племянницу, которую она полюбила всем сердцем. Ее чувства были взаимны, укрывшись в любящих объятиях мужа, Лена наблюдала, как ее восьмимесячная дочь прикладывает ручку в варежке к щеке Хайди и смотрит на нее с обожанием.
У Константиноса зазвонил телефон. Поцеловав жену в висок, он разжал руки и принял видеозвонок с Коса.
Экран заполнило многочисленное семейство Сиописов. Праздник был в разгаре, и все были навеселе. Константинос поднес телефон к Хайди и увеличил изображение своей гордости и радости — своей маленькой дочери. Внезапно двое его племянников ворвались на экран, чтобы поворковать с кузиной, в которую они были влюблены так же, как и остальные Сиописы. Очарованная Фиби в ответ потянулась за телефоном.
Даже мелькающий на заднем плане Теодорос не мог испортить отличного настроения Константиноса. Летом они, по инициативе Константиноса, в некотором роде сблизились. Он никогда бы не доверился брату и невестке и не завязал с ними никаких отношений вне семейных встреч, но его гнев и обида постепенно сошли на нет. Непоколебимая, страстная любовь Лены прогнала их навсегда. Пусть их дети воспитываются как двоюродные братья, а родителям больше не приходится разрываться между сыновьями.
Как только разговор закончился, Константинос откинулся на спинку стула рядом со своей женой, которая взволнованно показывала матери через телескоп Юпитер, и потянулся к ее руке.
Лена прижалась к нему и наклонила голову, широко улыбаясь.
— Я люблю тебя, — одними губами произнесла она.